Затягивать не стоило. Женщины охотно ищут себе утешение, справедливо полагая, что неприятности должны компенсироваться. Особенно хорошенькие – этим как раз нужно спешить, в отличие от дурнушек, которым торопиться некуда. Женщина на корме была прехорошенькой, можно сказать даже красивой. Невысокая, натянутая, как струна на арфе. В каждом движении – порыв и страстность, волнение и тайна, которую хочется срочно разгадать.
Я уже сделал первый шаг, намереваясь подойти и вмешаться в её судьбу, как дверь на палубу отворилась и на воздух вышли двое. Это были наши. Перегонщики автомобилей. Покупали в Германии трёхлеток и гнали их в Питер. Сейчас дела у них в порядке. Удачно затарились в Ганновере, успели на паром, припарковались на грузовой и сразу, зная, что завтра за руль, выпили, не откладывая, и теперь поднялись за продолжением. Каюта, судя по повадке, у них есть. Расклад – лучше не придумаешь. Один уже хорош, такому двести пятьдесят – и он в отключке, а второй… Второй – просто прелесть! Загляденье! На меня похож. Нет, не то чтобы полная копия, на полголовы выше, но схожий, если набить щёки, овал лица, цвет волос, разлёт бровей… В таких случаях говорят – «что-то есть». И этого «чего-то» достаточно, чтобы пройти финскую часть границы. Какому финскому пограничнику придёт в голову копаться во внешности пьяного русского спекулянта? Стуканёт колотушкой по паспорту: шагай на неугомонную родину! А если совсем повезёт, то и нашу границу проскочить можно. Наши повнимательнее, конечно, но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Что за проруха такая и для чего она старухам? Что-то стал забывать русский, надо бы справиться по словарю.
Итак, глядящую вдаль женщину пришлось отложить на вечер. Сейчас восемь. Сорок минут на парней. Того, что послабее, уложить первым, и в его же машине. Вывести под предлогом осмотра покупки, там добавить – и пусть спит часов пять-шесть кряду. Этого мне должно хватить, чтобы выспаться на его койке, а заодно и паспорт у второго конфисковать.
Перегонщики расположились в баре на верхней палубе и заказали по пятьдесят водочки.
– Парни! – не откладывая в долгий ящик, обратился я к ним. – Разделите радость с рыбаком! Сын родился! Отметить хочется с русскими.
Ни слова не соврал. И сын у меня действительно родился, правда, шесть лет назад. И близким к рыболовству после похода на «Генриетте» и поездке в кузове с устрицами и омаром-холостяком можно было считаться смело. Да и с русскими людьми я, что греха таить, как мне ни хотелось, а рождение сына не отмечал.