Пятый Посланник - страница 44

Шрифт
Интервал


            Меня? Клешня Темного божества?!

            – Да что за хрень вообще творится?.. – Я кое-как поднялся на ноги. – Я что, спятил?

            К жуткой боли в руке грозилась прибавиться еще и головная. Я почти полминуты убеждал в том, что я все еще Ричард Джеймс Коннери, инженер из Саннидейла, Сан-Франциско, а не шестнадцатилетний пацан по имени Амрит, заключивший сделку с местным аналогом Люцифера.

            Значит, все-таки сон? Но до чего же реалистичный! И что-то подсказывало, что увидел я его неспроста… Иначе почему моя кожа буквально горит в тех местах, где руки парнишки коснулись пальцы Антаки-Губителя?

            Боль понемногу уходила, ожоги на тыльной стороне ладони приобретали все более осмысленные очертания. Прямо на моих глазах на моей коже появлялась то ли ящерица, то ли змея…

            Дракон! Не здоровенная тварь вроде Толкиеновского Смауга, а скорее что-то похожее на рисунки, которые я видел в Чайнатауне. Длинная зубастая морда, голова с рогами и вытянутое веретеном чешуйчатое тело, уходящее под куртку. Я закатал рукав и обнаружил, что зверюга вьется волной по всему предплечью почти до самого сгиба локтя. Дракона весь поблескивал, и только у кончика хвоста несколько чешуек почему-то оказались неокрашенными – сквозь тонкий контур рисунка просвечивала самая обычная кожа.

            Моя кожа.

            – Да что ты, мать твою, такое? – пробормотал я, поворачивая руку к себе тыльной стороной.

            Татуировка? А что, похоже – если не считать того, что во всем Сан-Фране не нашлось бы мастера, способного на такую работу. А скорее – не нашлось бы нужных чернил. Дракон выглядел не рисунком, а самой настоящей сказочной рептилией, устроившейся на моей руке, раскрывшей пасть и вытянувшей раздвоенный язык к пальцам. Черная чешуя блестела, отражая лучи восходящего солнца, а глаза будто бы светились сами по себе крохотными алыми огоньками.

            И не только глаза! На пальцах – там, где уголовники или байкеры любят набивать себе всякую хрень вроде «FATE» или «KILL» красовались четыре золотистых символа. На мизинце – кружок, на безымянном – что-то вроде стрелочки. На среднем – том самом, который я нередко демонстрировал Эдди – капелька. А на указательном – что-то непонятно-зловещее, похожее одновременно и на черепушку, и на костлявую ладонь скелета.