Но сегодня Румелин не участвовал в культмассовых мероприятиях демократически настроенных элементов. Сегодня он был так грустен, что даже надел неприлично новые ботинки. Покрой их был настолько жутким, что Румелину все в один голос сказали: У тебя сегодня ужасное лицо! Кирилл был грустен оттого, что, несмотря на выпитый одеколон, помнил: завтра наступит последний день школьной жизни, последний выпускной экзамен. Румелин любил свою школу, хотя не раз выламывал ее двери, выбрасывал из ее окон стулья, поджигал ее чердак и затапливал ее подвалы. Ведь все это он делал не со зла, а по традиции, укоренившейся в доме геологов, и передающейся из поколения в поколение… К тоске Кирилла примешивалось чувство страха, боязнь забыть об экзамене завтра утром и пойти гулять с Крешем, как будто на дворе обычный учебный день. Румелин знал, что Креш, сдающий экзамен вместе с ним, испытывает подобные чувства, и, когда раздался звонок в дверь, подумал: Креш! Кому же еще! Он пошел открывать, но увидел на пороге незнакомого бесцветного парня.
– Меня зовут Иван – представился тот – Погорелец. Я от Николая Фомича!
Румелин посмотрел на гостя непонимающе.
– Какого еще Николая Фомича? – спросил он, распространяя предательский запах одеколона.
– Николая Фомича Креша! – ответил, смутившись, Иван – Мы проживаем у Крешей… теперь…
– А-а! – протянул Румелин. Он начинал понимать. Дело было в том, что когда родился Коля, Креши долго спорили, евреи они или немцы, и наконец, пришли к выводу, что они – русские. Постепенно это укоренилось в их сознании, и с неделю назад они из патриотического долга приютили семью беженцев из Эстонии.
– Очевидно! – подумал Румелин – Этот Иван Погорелец как раз и погорел в Таллине!
– …Николай Фомич попросил узнать, во сколько у вас завтра экзамен по географии?
– В пол-девятого! – ответил, выходя из задумчивости, Кирилл – А разве у нас завтра экзамен по географии?
Иван смутился окончательно.
– Если хотите, я сбегаю, узнаю! – сказал он, порываясь идти.
– Ну вот еще! – рассердился Румелин – Будешь ты еще бегать!
Он взял Погорельца за рукав и провел его в квартиру.
– Проходи в зал – с улыбкой хозяина пригласил он – Посиди минутку-две!
Иван ушел в большую комнату, Румелин же проскользнул на кухню, выбрал яблоко поувесистей и высунулся в форточку. Пьянящий вечерний аромат овеял его: вокруг благоухала природа, горели в ночи тысячи окон, пряно пах расположенный неподалеку хлебзавод. Вдохнув поглубже свежего воздуха, Румелин прицелился и зашвырнул яблоко в полураскрытое окно Креша. О, он хорошо знал привычку Креша сидеть у окна! Глухой смачный удар засвидетельствовал, что Кирилл не ошибся в расчетах. Вскоре в окне показалась недовольная рожа Коли, прикладывавшего ко лбу что-то холодное.