– Прости меня! – попросил Кирилл – Я хотел больнее!
Он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но Креш ловко выкинул вперед правую руку, злополучное яблоко попало Румелину по нижней челюсти, и рот самопроизвольно захлопнулся. Кирилл потрогал челюсть и, убедившись, что она доломана не до конца, произнес уже серьезно:
– Заходи! Дело есть!
– Выпить найдется? – поинтересовался Креш.
– Коньяк… французский… О’жён! – вежливо сказал Кирилл, безуспешно протягивая левую руку к вазе с яблоками. Но она стояла слишком далеко!
– О’жён, О’жён… – с видом дегустатора засомневался Креш – По-моему, это одеколон!
Румелин несколько смутился, но быстро одолел смущение.
– Это фирма такая – заявил он – Она и одеколон, и коньяк выпускает!
– Ладно, иду! – махнул рукой Креш. Румелин пошел открывать дверь.
Креш выпил зеленоватый одеколон вперемежку с кефиром, который принес сам, захмелел и заплакал.
– И что за жизнь? – вздыхал он, роняя скупые мужские слезы – Что за жизнь!
Румелин вышел из кухни торопливыми шагами, пошел в зал, заставленный дубовыми резными книжными полками, достал откуда-то давно забытый, запылившийся учебник географии. Погорелец сидел с ногами на кресле и увлеченно рассматривал том старинных литографий.
– Прошу! – указал ему Кирилл – Мы с Крешем на кухне! Может, к нам присоединимся?
– Сейчас! – поднял Иван напуганные глаза – Только дочитаю! Может, вы без меня как-нибудь?
Румелин пожал плечами. Они уселись на кухне с Крешем и принялись готовиться к экзаменационным вопросам. Готовились они долго и интенсивно. Через полчаса, когда были побиты все рекорды дома геологов по учебной подготовке, и Румелина и Колю потянуло ко сну. Первым уснул Креш. Он устало уронил голову на столешницу, сомкнул глаза и тонко, пронзительно засопел. Кирилла тоже начала охватывать дремота, но прежде чем закрыть глаза, он увидел в дверном проеме кухни фигуру Ивана Погорельца.
– У вас такая богатая библиотека – виновато улыбнулся Погорелец – Я не мог мечтать о такой!
– Тише! – приложил палец к губам Румелин – Не видишь, человек уснул!
Но было уже поздно. Креш поднял взлохмаченную голову и жестом приказал Ивану садиться.
– Гнусно! – вздохнул он – Опоил ты меня, Кир! Говорил же – одеколон, а ты начал лгать!
– Ну не пил бы! – досадливо отмахнулся Румелин. Креш грустно взглянул на него бессмысленным взором.