– Интересно, у домовых бывают имена?
– Бывают. Михаилом меня звали, – с неохотой прошелестело сверху.
В прохладе подпола я находила и выуживала на свет сначала одни ссохшиеся плоды. Затем появились разнокалиберные банки, и содержимое их прибавляло энтузиазма вытаскивать ещё. С настороженностью добралась до того, что блестело в углу. Смахнув пыль, заметила, что это сморщился простейший кошелёк – вырезанный из кожи круг с продетым шнурком. Стянув его, я положила кошель рядом с банками, вымела мусор и, опираясь руками о соседние половицы, как на брусьях вытянула себя в тепло комнатушки. Закрыв подпол, я оглядела добытое богатство.
Восьмилапый обитатель дома, казалось, ещё злее смотрел из угла.
«Паук не крестовик, хреновик какой-то!»
– Твоё? – протянула я домовому кошель, не отрывая взгляда от угла со злым наблюдателем.
– Мне это давно не нужно, – прошелестело уже где-то за окном.
Быстро оглядев добытые консервы и радуясь, что приношу человечеству в лице товарищей по несчастью хоть какую-то пользу, я поторопилась, чтобы водрузить всё добро на стол.
– Молодцы, девушки, какой чай заварили, с чабрецом, – беззвучно похвалил домовой.
– Девчонки наши – огонь. Да и ты тут не один, в «цветнике» по вечерам, – улыбнулась я.
– О, только не это! – прикрыл длинной ладонью свою челюсть скелет.
– Что случилось? Михаил? – я повернулась на месте, силясь уловить мрачный силуэт на фоне окружающей яркости.
– Твоё веселье возвращается, вот что случилось… – ответил домовой, вновь оказавшись в своём кресле.
– Яся разве была весёлой? Если только вчера в бою, когда чуть руку мне не сломала своим дёрганьем, – буркнула Мышка.
– Какой ещё Михаил?! – уставилась на меня Рысь. Кажется, она реально сомневалась в моей адекватности и даже не обратила внимание на припасы. Точно, она же такое не ест. А Шура, Барс и Ален с интересом открыли, понюхали содержимое и, не забывая благодарить домового, стали пробовать съестное. Попалось даже варенье – наполовину засахаренное, но всё равно казавшееся богатством.
Домовой лениво приподнял руку вверх, показывая, что Михаил – это он.
– Почему Михаил? – глядя на Рысь, я капнула вареньем прямо на штанину и прямо возле пореза, про который уже думать забыла. Ну не быть мне крутой, как в фильмах.
– А почему Яська? – передразнил меня Михаил. – Родился. Учился. Работал.