Усевшись за стол, Саша жадно схлебал баланду, закусывая черствым хлебом, затем, натянув на голову капюшон, прилег на нары. За решетчатым окошком свистела метель, на душе было пусто и безотрадно.
Утром Демьянова разбудил скрежет открываемой двери. Внутрь втолкнули избитого человека в комсоставской гимнастерке без ремня, с петлицами старшего лейтенанта.
– Суки, – утерев рукавом кровь с лица, присел рядом на нары новенький. – Тоже пленный? – Взглянул на Александра. Тот молча кивнул.
– Давно здесь?
– Со вчерашнего вечера. А ты?
– Вторые сутки. Знаешь, куда попали?
– Нет.
– В немецкую военную разведку. Отсюда два пути – или работать на них, или расстреляют. Меня, например, точно шлепнут, – харкнул на пол, – отказался стать предателем. Ну, а как ты?
– Тоже не буду, – шевельнул губами Демьянов.
– Слушай, – приблизив лицо зашептал. – Давай подорвем отсюда?
– Легко сказать, – вздохнул Александр. – Камера заперта и опять же охранник.
– Херня. Постучим в дверь, мол, просимся на допрос, а когда зайдет, оглушим и завладеем пистолетом. Подсменный ушел, сам видел, когда вели. На улице мороз под тридцать, все немцы в доме, а перед ним бронетранспортер с работающим мотором, чтобы не застыл. Прыгаем туда, выносим ворота и вперёд. Ну как? – заблестел глазами старший лейтенант.
Когда он всё это внушал, Александр почувствовал знакомый запах табака. Такой курил один из абверовцев.
– А бронетранспортер ты умеешь водить? – Демьянов скосил на соседа глаза.
– Не вопрос, я ж танкист. Был командиром роты.
Пошептались ещё, распределяя роли, а потом приступили к действиям.
Тихо отодрали ножку от стола, Демьянов стал с нею сбоку двери, а танкист, подойдя к проему, загремел в нее кулаком:
– Открывай, начальник!
Вскоре снаружи лязгнул запор, створка распахнулась, и в тот же миг «Гейне» саданул ножкой старлея по затылку.
Тот хрюкнул и с раскинутыми руками опрокинулся на спину.
– Цурюк[49]! – ворвались в камеру два охранника с парабеллумами, взяв Демьянова на мушку.
– Этот большевик хотел организовать побег, – подняв руки, отошел Александр к нарам.
Сунув оружие в кобуры, немцы уцепили беспамятного провокатора подмышки и вытащили наружу.
– Так-то лучше, – пробормотал пленный, усаживаясь на нары.
Еще трое суток его никто не вызывал, и всё это время Александр исправно получал баланду, хлеб и кружку пахнущего соломой чая. В полдень четвертого дня его вновь сопроводили из подвала в особняк к гауптману.