– И что же я должен на это ответить? – Подумал он.
На языке вертелись выражения, порочащие честь и достоинство супруги, произносить которые Мацей не решался. Иной раз лучше с минуту придержать язык за зубами, чем прятаться потом неделю по медвежьим берлогам, да по глухариным гнёздам.
– Только ты должна будешь меня прикрывать, пока я не добегу до трактора. – С крохотной долей мольбы выдавил из себя Пристор, протягивая женщине ружьё.
– Ну, и как, по-твоему, это будет со стороны выглядеть? – С нескрываемым удивлением поинтересовалась одна.
– Так, будто жена провожает мужа, а заодно решает поохотиться на уток!
– В начале декабря?
– А откуда ей – дуре, знать, что сейчас не сезон? А муж, конечно же, знал, но для смеху решил промолчать! Бывает же такое?
– Выходит, что ты сам признаёшь, что соседи, увидав меня с ружьём, подумают, что я дура и всё равно настаиваешь на услуге?
– Ну, и что же мне делать? – С отчаянием в голосе спросил Пристор и с мольбой посмотрел на жену.
Люцина молча открыла ведущую во двор дверь, резким коротким ударом по спине переместила Мацея за порог и, не теряя времени, захлопнула дверь снова. По инерции пробежав ещё метра четыре, Пристор остановился и испуганно оглянулся по сторонам. С особенными интересом и тревогой он осмотрел соседскую трёхэтажную домину, резко контрастировавшую с настроенными рядом халупами. Именно этот дворец с недавних пор считался Мацеем обителью зла, о чём ему очень хотелось рассказать хотя бы кому-нибудь, но он не решался, по праву опасаясь неприятных вопросов.
Пристора и от дворца-обители и от тяжких мыслей отвлёк стук в стекло. В окно на него смотрели широко улыбавшиеся Бозидар и Ядвига, а через секунду к ним присоединилась Люцина. Женщина произвела рукой жест, будто хотела сначала перекрестить мужа, но резко передумала, посчитав процедуру пустой тратой времени. Она ещё что-то сказала, прикрыв рот рукой, будто была уверена, что Мацей умеет читать по губам и дети, дружно захохотав, помахали отцу ладошками.
– С кем приходится жить, Господи? – Подумал Пристор и помахал в ответ.
– Здравствуй, Мацей. – Донёсся до несчастного отца и мужа знакомый голос.
Пристор обернулся и увидал якобы проходившего мимо пожилого, вечно скучающего соседа и собутыльника – Юзефа Шаблинского.
– Что делаешь? – Спросил Юзеф и по его страдальчески перекошенному лицу и трясущимся рукам, было ясно, что в ответ ему хотелось услышать примерно следующее: Да вот, Юзеф, Люцина проявила очередную халатность, а, стало быть, ближайшие три дня мы будем с тобой, дружище, обильно пить и закусывать.