Я вряд ли когда-то забуду тот страшный и черный период, длиною не менее десяти лет, когда мне чуть не в ежедневном режиме приходилось вызволять мою маму из ее беспробудного алкоголизма, а порой рисковать своей жизнью, защищая ее от безбашенных собутыльников. Ты всегда шел со смной, когда мог, хоть нисколько не верил в полезность таких вызволений и, надо сказать, обоснованно. А когда тебя не было рядом, то был против категорически моих похождений туда. Я, конечно, не слушала, шла на "мины", словно одержимая, за что ты потом отчитывал меня строго.
А какую груду недовольств и жалоб я за это время вывалила на твою не шибко-то закаленную психику! Все эти долгоиграющие конфликты на работе, нескладушки с родственниками, соседями, знакомыми и незнакомыми людьми. Да всего теперь уж не упомнить. И ведь ты все это слушал! Там, где мог, советовать, советовал, но по большей части просто слушал. И, казалось, этого вполне достаточно, чтобы пережить еще один пипец. Роль ''жилетки", для мужчины особенно, далеко не завидная. Но ты шибко не жаловался, а я наибессовестнейшим образом зачастую злоупотребляла.
А когда со мной случился тяжелый недуг, и я первый раз в жизни попала в больницу и сразу надолго, ты был каждый день рядом. Не сказать, чтобы я там скучала или сильно страдала, но ты приезжал каждый день. Помню, я тогда спросила, мол, если ты со мной, я готова пройти через это лечение. Ты сказал, конечно, ты сказал, что если понадобится, мы поедем в Израиль, как делают многие. Ты сказал, что главное человек, а не деньги (которых у нас, к слову, не было). И это меня убедило. С тех пор уже минуло десять лет. Мы справились, и справились вместе.
Поэтому я с гордостью и благодарностью добавляю в свое ожерелье еще одну бесценную деталь – твое "плечо". Далеко не всегда мной отмеченное и по достоинству оцененное, довольно часто вопринимаемое мной как само собой разумеещееся, но всегда неизменно доступное и всегда неизменно спасительное.
Глава 4. Твое наставничество
Ты никогда ничему меня не учил, как учит наставник своего подопечного или учитель ученика, преподаватель студента. Были попытки, конечно, с твоей стороны и по моей инициативе, все абсолютно провальные с обеих сторон.
Вспомнить хотя бы, как ты пытался учить меня вождению. Как ты бесился и психовал, что я наезжаю на ямы, руль не умею держать, не смотрю в зеркала и т.п. Я тебе чуть не взахлёб да с восторгом, мол, смотри, я еду, у меня получается! А ты – бу-бу-бу, бу-бу-бу, – скорость переключай, ровно машину держи, яму между колёсами пропускай, – да как-то так недобро, злобно почти что. Я прошу уже чуть не слёзно, мол, дай мне машину почувствовать, блин, дай уверенность ощутить. А ты – нифига, злобно шипишь, и всё тут. Мне, как преподавателю, хочется донести до тебя, что так вообще-то не учат, так вообще-то охоту учиться легко отбивают. Но ты – стена, никакого смягчения и поблажки. И, ожидаемо, результат никакой. Нас хватило всего на два раза. И охоты учиться водить ты мне не прибавил, конечно.