К вечеру снова пришла Валентина, вынула из ушей нитки и аккуратно вставила на их место выбранные нами серьги. Радоваться нам пришлось недолго. С серьгами нам с сестрой удалось походить, только пока мы были в гостях. По возвращении домой мама заставила нас снять украшения, и проколы заросли.
Средств на косметику у нас, конечно, не было. Помада алого цвета на дне колпачка досталась нам от другой тёти, которая жила у нас. Тетя Люда была самой младшей из братьев и сестёр моей мамы. В восемнадцать лет она приехала из деревни в наш посёлок и стала жить с моими родителями. Они устроили её на завод, где она до пенсии работала крановщицей. В семье моих родителей из застенчивой девчонки она превратилась в миловидную девушку.
У неё-то мы и позаимствовали одну из помад. Косметика хранилась у неё под замком в серванте вместе с фотографиями киноактёров, письмами и фотоальбомом. Тайком от мамы и тёти мы проникали в сервант, брали помаду из коробочки от духов и красили ею губы. Помаду мы использовали почти до конца. Тётя не заметила этого, потому что редко пользовалась косметикой. Прихватили мы эту помаду и в поездку к тёте Ане.
Роль теней для век выполняли мелки – обычные мелки зелёного и голубого цвета. Чтобы лучше и ярче они смотрелись на глазах, мы смешивали их с кремом для лица.
Можете себе вообразить, как три девчонки двенадцати-четырнадцати лет, в коротких до предела платьях, с распущенными волосами и невообразимым раскрасом на лицах, вышли в «свет»? «Свет» – это поход в магазин или выход в кино.
Три красотки произвели фурор на всю округу!.. Вскоре во дворе дома тёти Ани было такое количество пацанов, что боязно стало выходить на улицу. Мальчишки пытались разными способами завести знакомство со столь необычными особами. Прямо под окнами, на небольшом пятачке, происходило что-то невероятное! Кто-то из мальчишек виртуозно подбрасывал мяч ногой, поднимая вокруг пыль от высохшей от жары земли. Кто-то просто играл в футбол. Кто-то исполнял песни под гитару гнусавым ломающимся голосом:
Наташка, моя Наташка,
Как тоненький стебелёк,
Наташка, моя Наташка,
Но кто же тебя привлёк?
Кто-то взбирался на верхушку тополя, росшего под окном, и кричал оттуда дурным голосом. Кто-то отчаянно матерился, сплёвывая сквозь зубы, полагая, видимо, что это самый взрослый и мужской поступок, достойный нашего внимания. Соседи начали выказывать недовольство. Нам следовало немедленно определиться с предпочтениями, для разрядки, так сказать, напряжённости.