Журнал я осилил за два дня и снова оказался с пустыми руками. Я взял его в руки и сам пошел в библиотеку. Та же библиотекарша немного поспрошала меня, что я помню из прочитанного, и ответ ее удовлетворил. Когда она спросила, что еще дать мне почитать, я попросил: «А можно я сам», – и было дано разрешение. Тогда я выбрал четыре книги, среди них была «Знаменитый утенок Тим», но очень волновался, что библиотекарь не позволит взять так много книг. Но она позволила. С этой поры началось мое главное хобби – запойное чтение. Об этом я расскажу чуть позже.
В школу я пошел в семь лет, как и было положено. Лет в шестнадцать я задавался вопросом, что было бы, если бы моим образовательным воспитанием занимались целенаправленно. Тогда и по радио и в газетах сообщали о случаях быстрого прохождения образования в школе, о детях, которые в тринадцать лет заканчивают десятый класс. Я подумал, что, возможно, и мой срок учебы можно было сократить. Но некому было этим заниматься.
В первый класс я пошел, умея читать «про себя и вслух», знал счет до тысячи и обратно (бывший одноклассник в весьма зрелом возрасте как-то напомнил, что в первом классе я даже хвастался, что могу считать до миллиона и обратно), понимал сложение-вычитание-умножение-деление целых чисел, знал, что такое дроби и умел с ними обращаться, наизусть выучил по оборотной стороне тетради «в клеточку» таблицу умножения и понимал, как она устроена.
Вот чего не умел – это писать. Крючочки и палочки на первых уроках были для меня трудноваты, но я старался, понимая, что это conditio sine qua non образования. Кстати, несмотря на все старания, первая оценка за прописи оказалась «четверкой», большинство же в классе получило «пятерки». Тогда я почувствовал, что такое зависть, я не был доволен, прежде всего самим собой. С бо́льшим усилием тренируясь, я добился, что следующая оценка была отличной.
Учеба давалась легко, на все про все за все годы школы при подготовке домашнего задания я тратил час-полтора, кроме сочинений, что откладывалось на самое крайнее время. Тексты запоминал почти сразу и дважды их пересказывал вслух, сначала с подглядыванием в учебник, второй раз – без оного. Стихотворения запоминал с двух прочтений, некоторые помню до сих пор. Споткнулся я только в девятом классе.