Я расхрабрился, говорю:
– Ну, да. Ты покажешь мне пару ваших богатырских приёмов, а слова героические я уже знаю. Вот смотри. – У меня как раз была подготовлена речь. Я достал из-за пазухи бумагу и стал читать: – «Не бывать тебе, враг, на Руси-матушке! Не жечь, не палить городов русских!»
Добрыня молчал, видать, нравился ему мой текст.
– Или вот ещё, – заторопился я, – «Не хвались, супостат, своей силой тёмною, а не то…»
Тут конь мой споткнулся, и я чуть не упал.
– Ты что, больной? – неожиданно спросил Добрыня.
– Почему? – растерянно отозвался я, садясь ровнее в седле. – Я и имя себе богатырское придумал – Елисей Силович.
Добрыня снова остановился.
– В общем так. – Он вновь стал строгим. – Я кого попало в ученики не беру!
О! Так, значит, есть ученики! Стану учеником, потом героем, а потом Забава со мной убежит!
– Ага! – обрадовался я. – А если я буду не «кого попало»?
– Куда попало? – не понял Добрыня.
– Ну, ты говоришь – «кого попало», – торопился объяснить я.
– Так, гонец! – повернулся ко мне Добрыня. – Меньше говори, больше слушай! Глядишь, и научишься чему.
Да я бы с удовольствием учился. Вот прямо сразу и начал бы. Но как только мы приехали на место, развели костёр, поужинали, Добрыня спать лёг и захрапел. И никаких разговоров. Я сидел, сидел, глядя в огонь, а потом понял, что подвиги меня ждать не будут. Если я их сейчас не совершу, то их кто-нибудь другой совершит и Забава тогда точно во мне разочаруется. А Добрыня – что? Он до утра не проснётся. Знаю я его. На него хоть колокол церковный урони, с боку на бок перевернётся и дальше храпеть будет.
Я встал, отвязал коня и поехал в степь. Решил для начала речь свою отрепетировать. Чтобы при встрече с врагом всё выглядело по-настоящему, без запинок. Вынул стрелу из колчана на спине, натянул лук, прицелился в воображаемого недруга и с выражением начал:
– Не жечь, не палить городов русских! Не хвались, супостат, своей силой тёмною! А то…
Вдруг передо мной возникли два воина в островерхих шапках, с кривыми ножами. Да это же ханские слуги! Во попал! Я спрыгнул с коня и попытался сбежать, но они подло поставили мне подножку и ударили по голове. Дальше я ничего не помню.