Когда все стихло, Прока начал мелкими шажками мерить комнату, иногда натыкаясь на разбросанные по полу обломки, опираясь на мебель, как только чувствовал, что ноги подгибаются.
Внезапно он остановился. Портрет Мэг, висящий на стене, смотрел на него широко раскрытыми удивленными глазами. Несколько мгновений Прока смотрел на него, затем медленно опустил голову, прижав обе руки к груди, где лихорадочно колотилось сердце. Теперь, когда ярость стихла, а ненависть уступила место сильному унынию, он почувствовал, что трусит, и если бы Мэг в эту секунду вернулась, возможно, ученый бросился бы к ее ногам, будто сам был виновен в произошедшем.
Он снова взглянул на портрет, неглубоко и судорожно всхлипывая, потом прошел в гостиную, которая осветилась, как только Прока открыл дверь. Пианино стояло открытым, а на пюпитре по-прежнему была раскрыта колыбельная Грига, которую он любил слушать и которую часто просил Мэг сыграть, ибо находил в мелодии меланхолию и нежное очарование, которые странным образом волновали его влюбленное сердце.
На круглом столике, в хрустальной вазе, засохли цветы. Он взял один и поднес к губам. В этот момент маленькие каминные часы вдруг встали. Словно внезапно перестало биться сердце, и скорбная тишина заполнила комнату.
Прока вздрогнул.
Его взгляд остановился на зеркале, в котором отражались две электрические лампочки. Ученый машинально подошел к нему, сжимая в дрожащей руке бедный смятый цветок, но тут же в ужасе замер, как человек, увидевший призрака.
Впервые он взглянул на себя после того, как удар приковал его к постели, и решил, что спит и видит жуткий кошмар. Прока казалось невероятным, что это синее чудовище, нелепое и зловещее, безобразнее японских масок, – это он и есть. Ученый закрыл глаза, но через несколько секунд снова распахнул их. Уродливое лицо все еще смотрело на него с гримасой отвращения.
Он сильно ущипнул себя, чтобы удостовериться, что действительно не спит, и сказал несколько бессвязных слов. Зеркало отразило движение его руки и губ.
Тогда он испугался…
Дрожащей рукой он нажал на кнопку звонка и услышал трезвон. Прока, перепугавшись, больше не осмеливался взглянуть в зеркало.
Никто не явился.
Он открыл дверь и позвал слуг. Его сухой хриплый голос затих в темноте. Прока все же позвал еще раз, даже постучал по полу стулом. В доме было пусто.