– Я бы, я бы, князь-батюшка… – замялся слуга.
– Вот и правильно, – не дослушав, перебил его Князь, – нехорошо смешивать. Разговоры всякие пойдут. Тётка моя, княгиня Черниговская, опять вспомнит, как я на горшке уснул. А я всё-таки уважаемый человек. Князь!
На этих словах в приёмный зал вбежал Юлий – весь в мыле, грива дыбом, глаза горят. Первым делом он затворил дверь и тщательно запер её на все засовы.
– Князь! Князь! – закричал он. – Я такое узнал!
– Снова опаздываешь, – нахмурился правитель.
Юлий, не обращая внимания на укор, подбежал к окну и задёрнул шторы. Потом кинулся к государю, замотал его шарфом до самого носа и нахлобучил сверху широкополую шляпу.
– Замаскируйся! Нам конец!
– Ты мне зубы не заговаривай, – начал кипятиться Князь. – Я тебя предупреждал?
– Светлейший! – опешил конь.
– А ты опять опоздал.
– Да дай ты мне хоть слово сказать! – взмолился Юлий.
– Ну-ка, покличь сюда Ануфрия, – обратился Князь к писарю. – Да розги пусть захватит.
Тот молча побежал выполнять приказание.
– Так, да? – пригорюнился Юлий. – Ладно! И пожалуйста. – Тут он забрался под рабочий стол Князя и начал осматривать его снизу. – Только они всё в тайне держат. Понятно?
– Чего? – удивился Князь.
– А того! – Конь выбрался из-под стола и со всех сторон изучил портрет Князя на стене. – Скоро действовать начнут! Вот чего! Их-то, их кто остановит, а?
– Кого их? – не понял Князь.
– Не вели казнить, государь, – неуверенно пробормотал писарь, вернувшийся в зал.
– Ну? – обернулся к нему Князь.
– Так нет их, – развёл руками слуга.
– Что я говорил?! – воскликнул Юлий.
– Да кого нет? – окончательно разозлился Князь.
– Боярина Ануфрия. Вчерась в Чернигов отбыли-с, – пояснил писарь.
– Ну… Тогда Касьяна позови.
Писарь поклонился и отправился выполнять новое поручение.
– Ты как хочешь, государь, а я за охраной пошёл, – сказал конь и решительно двинулся к двери.
– Постой, что за тайна? Может, я уже знаю давно?
– Про тебя я не расслышал. А меня точно на живодёрню! – проговорил Юлий, едва сдерживая слёзы. – Коня, говорит, обстругать, уши обрезать и на живодёрню.
Тут Юлий уже не выдержал, упал на пол и разрыдался.
– Не вели казнить, – прервал стенания коня вернувшийся писарь. – Боярин Касьян приболели… Поветрие.
– Хм… – призадумался правитель. – А с Антипом что? Тоже нет?
Писарь растерянно молчал.