– Да, Ира говорила, что вы несколько лет путешествовали по Африке.
– Я прожил в Африке десять лет. Я проехал или прошел пешком почти всю Западную и Центральную Африку: Сенегал, Мали, Верхнюю Вольту, Чад, Камерун, Габон, Конго, Заир. Можно сказать, что я стал немножко африканцем.
А вы вспоминаете об Африке?
– Почти каждый день.
– Ах да, понимаю. Нет, я не то хотел спросить. Вам нравилось в Африке? Вам приятно вспоминать о ней?
Я понимал, что своими вопросами он прощупывает меня, как бы подводит к теме, но пока не хочет ее затрагивать.
Я ответил искренне:
– Я люблю вспоминать о своей жизни в Африке. Столько лет прошло, а я помню улицы, по которым ходил, рынок в Бамако, мост через Нигер, дом, в котором мы жили. Может быть, потому, что тогда я был молод. Но иногда мне очень хочется снова туда отправиться и пройти по тем же улицам, посидеть в тех же барах. Скорее всего, это подсознательное желание вернуть свою молодость.
– Что же, мы с вами схожи в этих воспоминаниях и в этой любви.
В этот момент чернокожая служанка открыла дверь в столовую и, ни слова не говоря, исчезла.
Николай Петрович встал.
– Теперь прошу к столу.
Большой овальный стол в столовой был сервирован с французской изысканностью. Сначала подали сыры, потом листья салата с сухим хлебом. Их сменила черная и красная икра. На горячее была утка с овощами. На десерт – мороженое с ломтиками ананаса и кофе. Все это запивалось красным французским вином.
Как принято во Франции, беседа не прерывалась ни на минуту.
– За последние годы Москва очень переменилась, – начал разговор Николай Петрович. Я бываю там довольно часто и каждый раз вижу что-то новое. Очень большое строительство.
Мы с Ирой старались поддерживать эту светскую беседу.
– Хотя мне не нравятся эти новые русские, – продолжал он. – В них нет ни воспитания, ни веры.
Я вспомнил наш разговор на новоселье в Москве. Я находил всё больше общего между мной и Николаем Петровичем. И он мне всё больше нравился.
– Вы знаете, что, прежде всего, воспитывалось у дворянских детей в России? Терпимость. Терпимость к другому человеку, к чужому мнению, боязнь кого бы то ни было побеспокоить или помешать, или тем паче обидеть. Верхом неприличия считалось расталкивать локтями других людей, как на улице, так и в жизни.
А вы задумывались о том, чтобы воспитывать своих детей?