Холодные. Расчетливые. Настороженные.
Ария даже не была уверена, что, столкнувшись с ним на улице, узнала бы его. Уже не мальчик, но мужчина – и не только в силу возраста. Фабиано задержал на ней взгляд. Он не улыбнулся, хотя в его глазах мелькнуло узнавание. Господи, от того жизнерадостного мальчишки, которого она помнила, ничего не осталось. Но он не перестал быть ее братом. И всегда им будет. Это было глупо, но Ария бросилась к нему на шею, не обращая внимания на предостережение Луки.
Она обняла Фаби, ощутив, как он напрягся всем телом. Ария чувствовала ножи в ножнах на его спине и пистолеты в кобуре на груди. Она была уверена, что у него есть и другое оружие. Он не обнял ее в ответ, но положил ладонь ей на затылок. Ария посмотрела на него снизу вверх, поразившись возникшей в его глазах злости, когда брат вновь сосредоточил свое внимание на Луке и его людях.
– Незачем доставать оружие, – произнес Фабиано с холодной усмешкой. – Я тащился в такую даль не для того, чтобы причинить вред своей сестре.
То, как он прикоснулся к ее шее, больше походило на угрозу, чем на родственные объятия.
Лука сомкнул пальцы вокруг ее руки и потянул к себе. Не шелохнувшись, Фабиано с мрачным весельем во взгляде наблюдал за этой сценой.
– Бог мой, – со слезами на глазах прошептала Ария. – Что с тобой случилось, Фаби?
Хищный оскал исказил его губы.
«Это уже не Фаби», – подумала Ария.
Этот мужчина перед ней… его стоит бояться.
Фабиано Скудери.
Фабиано Прошлое
Я свернулся калачиком и не сопротивлялся. Как всегда.
Избивая меня, отец кряхтел от натуги. Удар за ударом – по спине, голове, животу – оставляли свежие синяки и воскрешали уже побледневшие гематомы. Носок его ботинка впился мне в живот, я резко втянул в себя воздух, пытаясь сглотнуть подступившую желчь. Если меня вырвет, отец изобьет меня еще сильнее. Или достанет нож. Меня передернуло.
Внезапно удары прекратились, и, проморгавшись, чтобы прояснилось зрение, я осмелился посмотреть на него снизу вверх. По моему лицу струился пот вперемешку с кровью.
Отец тяжело дышал, прожигая меня взглядом, полным ненависти. Он вытер руки полотенцем, которое подал ему Альфонсо. Возможно ли, что это последнее испытание, финальная проверка на прочность? Может, я наконец стану членом Синдиката. Мафиози.