Ты – не боль, не тоска. Не проклятие – благодарность.
Ты – не шторм, не лавина, не буря и не затишие.
Я бы выбросила сердце, в котором мы целовались,
но любовь
как шар для сноса рёбер —
это, пожалуй, лишнее.
И оно скорей хорошо, чем плохо, ведь в холод зимний
реку можно перейти —
реки в лёд закованы.
Я выбросила кресло,
в котором мы…
Позвони мне.
Ведь взамен него
появилось удобней —
новое.
ПОСЛЕ ГЛОБАЛЬНОГО ПОТЕПЛЕНИЯ
Прошлое должно оставаться в прошлом,
чернила – на полке:
лишний раз открывать их нет никакого смысла,
нет никакого толку.
Ты и так занимаешь все мои мысли,
а я, между прочим, старалась думать
исключительно о хорошем.
То, о чем я мечтаю,
перед тем, как закрыть глаза,
мне никогда не снится (сбывается – ещё реже).
Раз – ты берёшь меня за руку.
Два – прикасаешься к волосам.
Я помню всё даже слишком:
шрамы
должны
быть свежими.
Раз – я дрожу от страха.
Два – не дышу от нежности.
Если счёт доберётся до трёх,
от меня не останется ничего.
Таяли ледники —
моё глобальное потепление.
Да, от твоей руки.
Просто прикосновение —
не сохранить его
было бы преступлением.
Родинки-родники.
Не опечатки.
Но – отпечатки
Пальцев твоих: на кружке,
выше локтя, в подушке,
в ямочке между ключицами.
Тает в листве снаружи
то, что внутри не снится мне.
Банка из-под чернил.
Зря в домофон звонил.
Сколько себе ни ври…
Раз – и от льдин
остаётся одно лишь крошево,
Прошлое выбирается вдруг из прошлого,
Стоит у моей двери.
Два – я иду, хороший мой.
Три.
ПОДКУРГАННОЕ
Забери, пожалуйста, всё, чего у меня никогда не было,
Вывези в январе в степи ночные белые,
Там закопай под курганом и никому
Не расскажи.
А я тебя обниму.
Спрячусь холодными пальцами под ветровку —
Бегство от этой искренности неловкой,
Бегство от нежности, от нелюбимости…
В этих степях промерзается до кости.
В этих степях я ложусь на твою кровать —
Здесь бы о том, что не спится мне в ней, соврать, —
Только я сплю, в плечо тебе тычась лбом…
Худшее наступает потом, потом.
Ты его… нет, не трогай, оставь при мне.
Вывези в степи и спрячь там среди камней
Лучшее – чего не было никогда.
Голым птенцом, выпадающим из гнезда,
Я выхожу в подъезд и боюсь дверей,
Прячусь от засыпающих фонарей —
Бегство от неизбежности на такси.
В этих степях бы журавушкой голосить,
Коршуном, словно камень, бросаться вниз,
Снег заполнять следами, как чистый лист,
Чтобы потом в ближайший курган нырнуть —