Здешняя Темза совсем не похожа на ту реку, которая мне ведома. За берегом, безжалостно утыканным причалами, устремляется к самому горизонту ровная и блестящая поверхность. Вопреки обстоятельствам, она поражает чистотой и кажется черной и твердой, словно полированный гагат. Крошечные паромы, не рискуя соперничать с течениями, болтаются где-то в оловянной вечерней дали. Они, как и озаренные дивосветным сиянием холмы Конца Света, принадлежат иному миру. К этому моменту от детей остались лишь воспоминания. Впереди меня ждет смрадный перешеек, существующий отдельно от всего, кроме реки. Здесь все звучит иначе, и чайки снуют над водой в причудливой тишине. Как гласит вовеки ненаписанная хроника, в этом месте у свалок и сточных труб притулились оплетенные кукушечьим плющом и процарапанные на фоне неба останки недостроенного железнодорожного моста, по которому, следуя из Роупуолк-Рич, можно было бы пересечь Темзу и попасть прямиком в Новый век. Мост до сих пор высится над городским мусором, как опрокинутый венец. Он обрывается там, где второй пролет склоняется пред рекой и машет балками, словно тонущий жук. Я бреду под его скелетом, цепляясь за скользкие бетонные выступы; зеленоватая латунь опорных частей исчеркана гильдейскими письменами. Пластина с гербом создателя поржавела и обросла ракушками, но все еще излучает слабый эфирный свет вложенного в нее замысла. Я нахожу перчатку от водолазного костюма. Шкив. А также прочий бесчисленный мусор, принесенный рекой: жестянки и подметки, склизкие веревки и кондомы, мозаичную россыпь керамических обломков и труб.
Мой путь лежит вверх и вдоль того пролета, который по-прежнему простирается над водой, и я стараюсь не зацепиться плащом за какую-нибудь подпорку. Теперь подо мной завитки тумана; над быстрой черной водой среди береговых устоев вертятся и крутятся смутные образы, в которых можно углядеть сходство с конечностями или лицами. И кажется, что мост растет, окружающие меня балочные фермы увеличиваются в размере. Но я тут уже бывал и кое-что знаю о способах, которыми защищаются подменыши. Сердце мое колотится, потные ладони скользят, однако я настойчиво продвигаюсь, чтобы вскоре вновь очутиться на разрушенном мосту незваным гостем, стиснутым меж сушей, рекой и собственной неутолимой жаждой.