– Послушай, Кэролайн, не устраивай истерику. Я прекрасно понимаю, что он мой сын, и мне совсем не наплевать на него, потому что он мой сын. Но ты должна попридержать язык и слегка сбавить обороты, о’кей? Вспомни, когда мы были такими же ветреными, как Билли со своей подружкой, разве мы не бегали всю ночь, прячась от родителей по тёмным углам? Мы делали это, Кэролайн, мы прятались по тёмным углам. А теперь посмотри на нас, посмотри внимательней, моя дорогая. Ты видишь, чтобы мы валялись сейчас в чёртовых урнах в виде небольшой кучки кремированного песка, больше похожей на собачье дерьмо? Кэролайн, скажи мне, разве ты видишь это?
– Нет, Гарри, мы совсем не похожи с тобой на песок и уж тем более эту собачью гадостью.
– Вот и я так думаю. Тогда тащи свой зад на этот чёртов стул, что возле меня, и хватит разводить сопли.
– Не смей назвать мою задницу задницей, Гарри, – только я могу делать это. Иначе я заставлю тебя краснеть прямо на глазах у гостей.
– Хорошо, дорогая, хорошо, но и ты больше не называй меня болваном….
В комнате из-за короткой ссоры воцарилось ужасное молчание. Всем было неловко. Настало отличное время, чтобы всё обдумать.
– «Что-то мне приспичило в туалет от этих тошнотворных, семейных разговоров, – начал ёрзать на диване Джонни. – Потерпеть? Слишком туго прижало, чтобы долго терпеть – неизвестно, сколько я пробуду в этом аду. Как же тогда мне об этом спросить…мм, обратиться к Гарри? Н-нет, не то, Гарри полный проходимец – не хочу иметь с ним дела. Кэролайн? Пока я буду произносить её имя, мне уже будет поздно идти в туалет, а спрашивать у Мэгги – опозориться до конца своей жизни…. Лучше встану и найду сам их проклятый туалет».
Джонни медленно, словно вор, поднялся с места и начал странно бродить по комнате, сделав вид, будто осматривается. Тем не менее здесь в самом деле было что осматривать:
– «Давно я такого старья не видел. Кругом одна рухлядь. Это что такое? Похоже на часы, только какого лешего они так стучат. Ну и отвратные же вещицы раньше делали. Если бы у каждого в квартире были такие громкие часы, мы бы давно уже пели песенки на том свете…или на этом».
Джонни прошёл в другую комнату. Здесь был стол, а на столе ваза с цветочком, который уже основательно завял. В углу он заметил бейсбольную биту, будто прятавшуюся от посторонних глаз, и очень удивился: