– Только договоримся сразу, не сдаваться и не хныкать.
– Ну что мы маленькие что ли? Надо же для племени постараться. А то бешенные собаки растрепали нас. Совсем мало осталось.
– А как ты думаешь, тот, который вчера в лесу был и нас усыпил, это и есть бог?
– Не знаю.
Помолчали. Идти в неизвестном направлении, может быть, много дней и ночей было не просто.
– Только я боюсь, что нас могут не отпустить. Скажут, опасно, маленькие ещё, – обнаружил Лок новое препятствие.
– Но и не предупредить нельзя. Будут искать.
– Может, Мотку попросим? Мы ей с утра скажем и пойдём, а она вечером пусть всем объяснит, куда мы делись.
Мотка самый ненадёжный человек.
– До вечера продержать язык за зубами сможет, наверное.
– Ага, если ей что-нибудь пообещать.
– Глянь… – Гёра схватил приятеля за руку.
По лугу, освещённая голубоватым светом луны, шла обнажённая девушка с длинными распущенными волосами.
– Лайя!
Ребята сконфуженно отвели глаза. Чуть-чуть. Но искоса всё же поглядывали, чтобы иметь представление, что происходит.
– Чего это она?
– По земле катается?
– По росе.
– Зачем?
– А я почём знаю. Бабка у неё кто была?
– Ведьма.
– Вот и Лайя хочет стать такой же.
– А ведьма – это кто с богом разговаривает?
– Не знаю. Лайя с луной разговаривала. Я слышал.
– Мне это не нравится.
– Ага. Дурь какая-то.
– Не-е, ну если луна ей отвечает, тогда…
– Да что-то не крепко помогает.
– А ты откуда знаешь?
– Ну смотри – Лайя чего хочет?
– Чего?
– Чтобы Наз с ней семью создал. А Наз на неё и не смотрит.
– Всё, в лес ушла. Пошли домой.
И тут вдруг камень мурлыкнул и сказал приятным женским голосом:
– Вставай, лежебока, тебя ждут великие дела!
И опять мурлыкнул.
От неожиданности ребята кувырнулись в траве не хуже Лайи. И едва сдержались, чтобы не рвануть сломя голову подальше от камня, от непонятного бога и от своей мечты договориться с ним.
Но выдержали. В наступившей тишине, ох, не сразу, раздался чуть охрипший голос Лока:
– Это он нам сказал?
– Н-не знаю. А кому ещё? Только почему тётка какая-то?
– Да уж! Но надо идти. Раз сам приказал… Или приказала.
Утром людей в племени стало ещё меньше, но не все и не сразу об этом узнали.