Гёра удивился: когда столько успели?
– Мы же тебе говорим, что и сами не знаем. Проверить надо. Где тут обман?
– Ладно… – подумала Мотка. – Ну так проверяйте. Я вам зачем?
– А вдруг мы надолго. Небось за один день не вернёмся. Так ты вечером и скажи людям, что с нами, мол, всё в порядке. Волноваться не надо. Ушли к богу договариваться.
– А если правда?
– Что правда?
– А если вы его найдёте?
Лок и Гёра задумались. Ах, вот бы найти… Заговорили, перебивая друг друга:
– Тогда бы мы для племени попросили…
– Чтобы бешенные собаки больше с нами не встречались.
– И ещё что-нибудь…
Но Мотка вмиг придумала, что ещё:
– Мне тогда тоже попросите, – чуть смутилась, но всё же продолжила. – Пусть даст то, что самое есть вкусное на свете. Он же всё может?
Ребята задумались. Тут вещи серьёзные, а она про свой живот. Но делать нечего:
– Ладно…
– Тогда сделаю по-вашему, – согласилась и Мотка. И отправилась пить молоко.
– Лок, Гёра, – несмело окликнула сидящая сзади Иза.
Те оглянулись.
– И попросите ещё волшебную водичку. Чтобы выпить и не умирать.
Иза понимала, почему рядом больше нет её семьи.
– Ладно. Если, конечно, он не опешит от нашей наглости.
Через некоторое время Лок и Гёра выпросили у деда готовые копьё и нож и полезли по откосу наверх. Многие это заметили, но никому и в голову не пришло, что следующий раз увидят ребят не скоро. Если увидят. Каждый подумал, что мальчики опять идут искать коз.
– Постойте, – закричала вдруг Саха.
Стала скоро заворачивать в листья лопуха остатки рыбы и лепёх, которые с утра уже напекла. Всё, что осталось съестного.
– Возьмите, ребята.
– Зачем же так много?
Саха нахмурилась. Действительно, зачем? Но потом махнула рукой:
– Мы тут себе сейчас что-нибудь сообразим поесть. А вы целый день будете бегать голодными. Берите!
Ара тихая ходила по опушке, собирала травы. Но мысли были далеки от съедобных вершков и корешков. Перед внутренним взором прочно стоял – не прогонишь, вчерашний вечер. Костёр, оранжевые блики на лицах людей и грустный взгляд Наза. Он прощался с ней. А она? Ара со стоном сжимала лицо ладонями. Невыносимо… А она высокомерно отворачивалась. Не нужна ей привязанность Наза, не нужны были его чувства. Да и самого много раз мысленно променяла на брата. А разве это хорошо? Разве можно так обижать людей? Да что же за камешек у неё вместо сердца?