Деревянные фигурки посыпались в матерчатый мешочек, а из второго, чуть поменьше, бабушка высыпала звонки шашки. Меньше чем за минуту все расставила и объяснила правила.
Ходить по диагонали на одну клетку. Чтобы съесть чужую пешку, надо через её перепрыгнуть. Доберёшься до стороны противника, станешь дамкой.
Три правила. Рома кивнул, и они начали клацать по полю.
Никакой стратегии, никакой тактики. Только движение.
Бабушка была очень умела, за один прыжок съедала по три-четыре шашки. Рома не защищался, позволял ей полностью себя атаковать и разгромить.
– Настроения у тебя, Ромка, нет? – спросила бабушка.
Рома пожал плечами, глядя на заполняющуюся постепенно доску. Перед ним мелькали сморщенные пальцы, ухоженные ногти, покрытые прозрачным лаком.
– Тяжело это, знаю.
– Ну… проиграть в шашках не особо обидно.
Бабушка подняла мокрые глаза, но Рома ничуть не удивился. Они у неё постоянно слезились: то от ветра, то от света. Света сейчас было много.
– Если бы мы говорили о шашках, я бы по-другому сказала. – Бабушка промокнула глаза.
– А о чём мы говорим?..
Бабушка открыла рот, чтобы сказать, но не продолжила. Не так скоро, как этого ожидал Рома.
– Тебе, если понадобится, ты Женьке говори, что тебе надо. Он старается, но… он никогда человеком общительным не был. Хотел, но не мог. Решил, что пусть будет таким, каким может. – Рома не делал хода за бабушкой. – Он хочет стать тебе хорошим отцом, за всё то время, что вы были порознь.
– Ну, может, не надо было уходить? – Рома и сам не заметил, как резко это сказал, но бабушка проигнорировала.
– Зато сейчас он здесь. И он ответит на любой твой вопрос. Но он боится показаться тебе лишним. Не к месту. Он не хочет… испачкать рукава.
– Понятно. – Рома снова заговорил про себя и сделал ход.
Иногда он ничего не чувствовал, но иногда он чувствовал только как закипает изнутри.
Бабушке он проигрывал из раза в раз.
– А ты не стараешься! – заговорила она. – Если Женька меня не жалеет, то ты чересчур жалеешь!
– Да я же играть не умею, – оправдывался Рома. – А вы просто… хорошо играете.
– Какие «вы»? – схватилась бабушка за сердце. – Мы что, чужие люди? На «ты», и только на «ты», понял, Ромка?
Рома кивнул.
За клацаньем шашек время быстро перетекло до темноты, а там и до завывающего желудка.
Бабушке говорить не надо было, она сама услышала. Встала, опираясь на стол, и к холодильнику, а оттуда достала заготовки, и принялась стряпать ужин.