Рома помог убрать фигурки и коробку. Отставил их на подоконник и остался ждать, прикладывая руки к животу.
Только так он и чувствовал, когда его чувства доходили до предела. Когда хотелось сильно есть, сильно пить, когда сильно злился. Больше ничего не было.
Папа тоже подошёл, помог бабушке. Протёр стол, разложил приборы, тарелки. Рома, наблюдая за картиной приготовления, ощущал себя знакомо в гостях. Так было и у друзей, которые остались в городе.
Рома сидел, ждал, а вокруг него носились и говорили: «Ничего не надо! Мы сами», и улыбались закадычно. Папа же не улыбался, только внимательно оглядывался по сторонам, но не на Рому или тарелки, а на бабушку, потому что она хоть и считала себя бойкой и молодой, но тело подводило. Она не могла долго стоять, ходить. По этой же причине на похороны не поехала, да и сама говорила, что сердце сдало.
Сейчас она была полностью поглощена готовкой: больше, быстрее, чтобы никого не заставить ждать.
Такой семейный ужин для Ромы был в новинку. С мамой обычно они заказывали готовую еду и, если надо было, разогревали её в микроволновке. Здесь же всё было другим: горячим, дышащим силой. Брать что-то было боязно: вдруг скажут, что не заслужил. Но бабушка сама накладывала от души, а папе ещё больше.
– Ну, от души! – говорила она, усаживаясь за стол, а затем наступала тишина.
***
Рома спал, пока не становилось противно, пока тело не заставляло встать. Из комнаты предпочитал не выходить, с отцом мог переписываться по телефону. Бабушка назойливыми стуками в дверь не доставала. Словно в этом доме действительно понимали, что с ним происходит, а ведь сам Рома даже не мог сказать, что с ним происходит.
Куда-то делись его чувства. Почти все, не считая злости.
Должно быть, их зарыли вместе с мамой, было у него такое предположение. Но он не был уверен, что, если он их выкопает, достанет спичечный коробок из-под земли? чувства к нему вернуться. Это не могло так просто сработать.
Рома сидел на кровати, прижавшись к окну лбом. Наблюдал, как бабушка обхаживает небольшой огород, как за ней бегает папа, а она отмахивается от него. Рома слышал: «Женька, я ещё в могилу не собираюсь! Жива и здорова, как конь!»
Рома сосредоточенно сглатывал. То, что мама была жива, не значило, что она не умрёт. Ведь только живой умереть и может.