Через три часа тяжело дышащий, весь израненный зверь волочился прочь от горы кровавых ошмётков. Он вышел победителем из схватки, но шум мог привлечь новых монстров, и зверь спешил поскорее убраться из леса. Он бежал так быстро, как только мог, на ходу залечивая раны. Густой мех свалялся и запачкался, а шерсть кое-где висела выдранными неровными клочьями.
Зверь вылетел из Проклятого Леса к золотой ограде. Он уже вернул меху прежний шелковистый вид, но раны так и не залечил до конца. Перепрыгнув через ограду, он припустил по широкому лугу. Осталось совсем немного, всего четыре алье>2! Замок с белыми стенами и зелёной черепицей прямо перед глазами. Там мать, она залечит зверю его рваные раны, а пока он будет спать, присмотрит за Моран.
Глава II
МАТЬ
Зверь преодолел последнюю алью до чёрного входа и остановился. Дверь была совсем незаметная: невзрачная, старая и вся увитая плющом. Если бы не этот плющ, она бы резко выделялась на монолитной стене белокаменного замка, крыши которого были так высоки, что могли чесать брюхо небу. Дверь была настолько маленькая, что через неё могла пройти разве что невысокая женщина, но никак не огромный – в три мужских роста, – зверь.
Порыкивая, Владыка аккуратно выплюнул Моран, и та вернулся в свой обычный облик. Лано, оглядев глубокие раны зверя, прикрыла рот ладошкой от ужаса. Она хотела было подойти к нему, но он не позволил. Вместо этого Владыка указал ей открыть дверь. Морана прикоснулась к рассохшемуся дереву и тихо запела, не замечая, что зверь понемногу перестаёт быть зверем:
Хозяин высей горных,
Полей, лугов, дорог,
Высокий и проворный
И лес ему чертог.
Убогая лачуга
Дворца ему милей:
Он спит под сенью дуба
И под шатром ветвей.
Деревья ему внемлют
И реки его чтут.
Он силой мир объемлет –
И травы зацветут,
Он ветру путь укажет,
Направит зверя бег
И недругов накажет –
Жесток его набег.
Но нету в его замке
Хозяйки молодой
Что красотой сравнится
С мерцающей звездой…
Превращение далось Владыке тяжело. Раны, запечатанные заклятьем, снова вскрылись и из них потекла кровь, похожая на жидкую бирюзу. Мех втянулся, лапы превратились в руки и ноги, а исполосанная порезами туша в складное тело с литыми мышцами. Вместо зверя в траве стоял высокий мужчина, ростом целых четыре макры>3. Его спутанные смоляные волосы слабо вились на плечах. Короткая чёрная борода и усы, в отличие от волос, были коротко подстрижены и ухожены. Из-под кустистых бровей на мир подозрительно смотрели внимательные глаза. Глубоко посаженные, они поблёскивали и светились в темноте. Золотые радужки парили в пустых глазницах. Хищный нос и жёсткие губы добавляли его внешности какую-то необъяснимо суровую, но притягательную деталь, что смотришь и думаешь: «Да, это истинный король!»