Мартину всё это было удивительно. Он стучал зубами, тщетно пытаясь удержать улыбку на губах. Таких весёлых ребятишек он ещё не видел. В своей-то деревне все дети были пуганые. Ходили, втянув голову в плечи, и старались не попадаться под руку взрослым, чтобы не получить лишнюю затрещину. А поскольку Мартину это было тоже знакомо на собственной шкуре, включая и острую боль, когда от ремня лопается кожа на голой спине, то он уже не раз приходил к мысли, что без семьи-то оно даже лучше. Но такая семья, как у пастора, – такая была бы ещё ничего.
Каши ему пасторские дети не оставили, но был ещё суп. Жена пастора принесла миску и для него. Суп был жидкий, запах какой-то незнакомый, но Мартин всё-таки согрелся от еды.
Он наслаждался теплом. Петух забился в угол и угрожающе шипел, когда дети пытались приблизиться к нему.
Теперь Мартину пришла пора объяснить причину своего посещения. Он изобразил положение дел в деревне и передал соображения Хеннинга, Зайделя и Заттлера.
– Какие же идиоты, – сказала жена пастора.
Пастор моргал.
– А ты что скажешь на это, мальчик? – спросил он Мартина.
Мартин не привык к тому, чтобы спрашивали его мнение. И тут ему сперва пришлось прислушаться к себе, нет ли у него собственных мыслей в ответ на вопрос.
– Если Бог таков, как все говорят, то ему должно быть всё равно, отыщем ли мы ключ или просто вышибем дверь.
– Это хороший ответ, – оценил пастор.
– Но если я сейчас вернусь и передам этот ответ, Хеннинг будет очень недоволен.
– Но зато Бог останется доволен.
– Но как он узнает про меня? Ведь за меня никто не молился.
– Бог повсюду, и Он бесконечен. И что-то от Его бесконечности перепадает и нам. К сожалению, чаще всего это бесконечность глупости, например. Или бесконечность войны.
Но Мартин не чувствовал себя бесконечным.
– Его бесконечность мы вряд ли сможем уместить в себе. Поэтому она прорывается наружу, и по ней Господь нас узнаёт. По нашим следам. Понимаешь?
– Нет, – сказал Мартин.
– Ну, вот смотри… – Пастор поскрёб голову и вытянул пару волосков, держа их на свету. – Волосы, к примеру. Всю жизнь у нас их полная голова, и долгое время все их потери восполняются. Или взять вот это. – Он поцарапал ногтями запястье, и с него посыпались чешуйки кожи. – Кожа, – с благоговейным придыханием произнёс он. – Мы постоянно теряем кожу. И пи́сать нам приходится по нескольку раз на дню. И кровь из нас, бывает, течёт. И нет этому конца, пока мы не умрём, то есть не почи́м в бозе. Но пока этого не произошло, Он преследует нас по пятам и находит всякого грешника, как бы надёжно тот ни спрятался.