Второй раз Морриконе прерывает частый стук каблучков в коридоре. Забегает бывшая, можно назвать, подруга – видно, что сильно расстроена. Я непроизвольно вздыхаю. Как-то на вечеринке, давно это было (по моим понятиям – очень давно), мы прилично выпили и остались там ночевать. Она иногда намекала на повторение, но я отшучивался. И вот снова.
– Что случилось?
– Хорошо, что застала. Проводи меня, пожалуйста.
Моя недовольная гримаса её не останавливает.
– Я не говорю, что у мужа ночью корабль отходит, – наших никого нет.
Видит же: некогда, точно не поеду, – и лишает меня права выбора.
– У нас хулиганы во дворе появились… Правда.
Меня всё раздражает: не захотела ехать на такси (чтобы я не тратился или хочет потянуть время?), в метро объявили, что состав идёт в парк, потом автобуса нет и нет, да ещё на каждой остановке он ждёт и ждёт, хочет всех подобрать. Ругаюсь (про себя, естественно), бес меня попутал. От центра дом не очень далеко, но тут, мягко говоря, темновато. Редкие фонари пытаются найти прохожих – и не могут, мы одни. Стандартная пятиэтажка отличается от соседних тем, что состоит из двух половинок, между которыми есть арка для проезда машин. В ней, у стенки, осколки бутылки (недавно выпили и разбили), оглядываюсь. Заходим во двор – никого, к счастью, нет. Хотя в чём счастье? Что довёл до дома? На тротуаре валяются грязные бумаги и окурки, ветерок играет пакетами, на проводах болтаются тряпки. Продолжаю ругаться про себя: «Не зря тусклые фонари: мусор не так глаза режет… Угомонись уже, не на экскурсию явился. Благополучно добрались, и радуйся. Доведёшь до квартиры, скажешь: „Всего хорошего“».
Делаем ещё несколько шагов. Она держится за левую руку и вдруг вцепляется (откуда столько силы взялось?):
– Бежим! – и тянет меня назад.
Я тоже увидел, но – поздно (один бы, конечно, убежал – подруга неспортивная).
Густая берёза прятала четвёрку здоровых лоботрясов. Они словно ждали нас: радостно захихикали (оценили, видимо, обстановку) и вразвалку двинулись навстречу. Их тени начертились на тротуаре и угрожающе потянулись к нам. С каждым шагом они вытягиваются и вытягиваются, подбираются ближе и ближе. Хотят дотянуться. Всё чётче и чётче проявляются наглые рожи. Глянул по сторонам – никого больше нет, в ближайших окнах света тоже нет, до подъезда не добежать. Лихорадочно соображаю: что же делать? Стоим на месте. Выбора нет. Посжимал кулаки, напряг и расслабил мышцы. Вожак оскалился и вышел на шаг вперёд, это хорошо. Пьяные, но несильно, жаль. Голова его наклонена в сторону, удобно врезать. Идут вразвалку, не ждут, что я ударю первым. Два упорных года в секции бокса пригодились мне раньше один раз, но тут их четверо. На тренера, он рассказывал, напали шестеро, причём шли веером, а за ним была стена – не отскочить. Но он мастер спорта и троих уложил сразу, остальных добивать не стал.