После этого Лариса Борисовна опёрла толстые, густо нарумяненные щёки о кулаки и продолжила в задумчивости скучать. А класс вернулся к своим далёким от учёбы занятиям. Через некоторое время Лариса Борисовна громко вздохнула и начала высказывать свои мысли вслух:
– Боже, как всё надоело… Как гнусно жить в этой ужасной, нищей стране… И никогда здесь не будет по-другому, как в цивилизованном мире, ни-ког-да. Потому что основная масса русских – это воры, пьяницы и бездельники… Так о нас говорят на Западе. И они правы! Совершенно правы. Кругом одно быдло и ни одного интеллигентного лица, – она презрительно обвела взглядом класс. – У меня есть подруга институтская, Валентина. Вот ей повезло – вышла замуж за иностранца. Теперь письма из Голландии пишет, спрашивает, как я живу… А я никак не живу, я су-щест-ву-ю! У них семь комнат на троих, а мы в двух вчетвером ютимся! У них у каждого машина и бассейн во дворе – а у нас что?.. Ой, де-е-ти, если выпадет вам счастье, мой вам совет: мотайте отсюда куда подальше!
После этих слов Зина поднялся с места.
– Тебе чего, Генералов? – Лариса Борисовна удивлённо уставилась на него из-под очков и жирно поблёскивающих теней.
Он медленно пошёл к учительскому столу.
– Что тебе надо, я тебя спрашиваю?
Зина молчал, словно разучился говорить.
– Какой вы после этого учитель истории?! – наконец, выпалил он.
– Что-о? – она не понимала, о чём он.
– Да как вы можете такое говорить? – он почти закричал на неё. – «Эта», как вы говорите, «страна» – наша Родина, и вы не хаять её должны, а учить нас любить её! Вы должны …б-благоговейно произносить само это слово! А вы… поливаете его грязью, учите нас ненавидеть Россию, как ненавидите её сами! – от негодования он заикался. – Вот, поглядите на результат вашего преподавания, – Зина указал головой и глазами на Казирова, который сидел с красными ушами и втянутой в плечи головой, – вы специально делаете вид, будто не замечаете, как они издеваются над человеком?!
От удивления все притихли и уставились на учительницу. Лариса Борисовна поднялась на ноги, её серо-голубые короткие волосы на голове, казалось, встали дыбом.
– Ты что себе позволяешь, наглец? – обычно грубый её голос стал тоньше, она явно была обескуражена. – Ты сейчас пойдёшь со мной к директору, сопляк. А ну-ка пошли!