До Спасска по прямому Акмолинскому тракту добрались быстро. Пару раз их застал дождь, и тракт, превратившись в сплошное месиво грязи и соломы, стопорил верблюдов. Халил срезал через степь, идя вдоль Нуры.
Уже в Спасске, при торге с семипалатинскими татарами, Халил окончательно убедился, что ткани – лишь прикрытие. Видимость каравана, чтоб в дороге никто не лез с расспросами, зачем и куда идут. Поэтому китаец так легко раздавал драгоценную зандону на стоянках, потому и здесь отдал за бесценок остатки. Дальше без нее можно. От Спасска до Акмолинска никто не сунется к ним. Казачьи разъезды стоят через каждые пять верст. А как угольные залежи нашли, то и англичане с французами своих отрядов нагнали – не дорога, а крестный ход с огнями и свечками! Зачем уже лишнее везти – китаец все просчитал. Ладно, его дело, его и Тропицкого. Халилу до Хадиши быстрее бы добраться да черный тополь посадить, пока он корнями совсем не обсох.
Ровно через пять суток верблюды встали на небольшой речке, булаке Ишима – Чубарке. Халил с каждой дороги останавливался тут, разбивая последний лагерь.
В городе нужно появляться свежим, не показывать усталость. Так отец учил. «Помыться, выспаться, переодеться и потом только в город заходить. Тебя же ждут дома? Какого ждут? Живого, это понятно… А еще? Красивого или неумытого, грязного? Всегда нужно возвращаться, как будто праздник. Твое возвращение и есть праздник! Можешь сто раз с ног валиться, усталым да без настроения в дороге быть. А как к дому подходишь, чтоб родные только радость видели. Понял? А если понял, то и про подарки не забудь», – смеялся отец. Халил это на всю жизнь запомнил и уже грел в котелке воду для умывания. Ночь переночуют и брод перейдут. Китаец без задних ног спал, отказался мыться.
…Сквозь кваканье лягушек Халил спросонья услышал легкий шорох. Так и не поняв, кто это – выдра или дикий кот, он слегка перевернулся на циновке и почувствовал жесткое, хриплое дыхание у себя над головой. Внезапно кто-то накинул на его голову тряпку и крепко сжал пальцами горло, все сильнее и сильнее, выдавливая кадык наружу. Халил захрипел и что есть мочи дернулся ногами вверх. Бесполезно. Нападавший плотно придавил его к земле, перебравшись на грудь. И душил уже не сзади, а сверху. Халил со всей силы попытался отодвинуть его, но тоже безрезультатно. Руки уперлись в плечи, бей не бей, до лица не достанешь… Вдруг натиск душившего ослаб, сам он, словно тюк зандоны, завалился на правый бок, и что-то жидкое и липкое пролилось сверху. Халил, сорвав тряпку, вскочил с земли и ошарашенно стал озираться. Китаец с окровавленной головой валялся возле его ног, а чуть поодаль, возле потухшего костра, вытирал кинжал Кривой Арсен.