Не стоит недооценивать кошачьи ум и наблюдательность – эти зверьки всегда внимательно следят за тем, что и кто говорит, скрупулёзно накапливая и оттачивая свои знания о мире, что их окружает. Правда не всегда они хотят их использовать, но это только лишь в силу своего характера. Некоторые вот говорят «глупый, глупый кот», а ничего он и не глупый, он, может, просто себе на уме!
Бертруда же хоть и была упрямой и несгибаемой по отношению к великанам, но никогда не упускала возможности применить на практике всё то, что от них узнала. Самого крупного светло-рыжего котёнка она назвала Цезарем, потому что у великанов этот самый «Цезарь» считался очень сильным и важным.
Среднего малыша тёмно-бурого цвета, такого же, как и она сама, назвала Ухом, потому что у него и вправду были очень большие ушки.
А самого хилого и маленького котёнка, что появился на свет последним, Бертруда назвала Авелем. Он родился полностью белым и скорее был похож на неподвижную оборванную тряпицу, чем на котёнка. Она считала, что он единственный не выживет из её малочисленного потомства, а потому дала ему своё самое нелюбимое имя – всё для того, чтобы не привязываться к малышу. Несколько раз Бертруда даже хотела прекратить его страдания. Однако Цезарь и Ухо будто бы это чувствовали и так сильно жались к своему брату, не давая матери ничего сделать, что она сжалилась над ним и оставила его в живых.
Вопреки всему, Авель не умер. Более того, к месяцу своей жизни он стал любимчиком Бертруды. По мере того, как он взрослел, на его шёрстке всё сильнее проявлялись бледно-серые, поначалу совсем незаметные пятнышки, которые вскоре почернели. Лишь только маленький размер его тельца выдавал в нём самого младшего из котят.
С каждым днём Авель всё больше походил внешностью на своего отца, а спустя ещё какое-то время он окреп окончательно.
А ведь если бы не его братья, то для него бы всё закончилось очень быстро. Бертруда это понимала и до конца жизни раскаивалась в своих намерениях.
***
Жили Бертруда с котятами в подвале дома, наружу почти не выбирались. В первые недели их жизни она ни на секунду не оставляла их одних, ничего не ела и практически не отходила укромного уголка, где прятала детей до тех пор, пока те не открыли глазки.
Когда котята чуть подросли и уже вовсю начали бегать, неуклюже оступаясь и смешно подёргивая маленькими хвостиками, Бертруда стала учить их уму-разуму. Она постепенно объясняла им значения слов, что такое запах, вкус, цвет, и ещё многое другое, что могло пригодиться им в жизни, но самое главное – обучала их заботиться о себе самостоятельно.