– Я тебе журналы по технике принёс, – виновато пожал плечами Петька, и Маня увидела болтающуюся у него в руках авоську с книжками, – «Техника и жизнь» называется. Если что непонятно будет, спрашивай. Я ж технарь, – он выложил на стол несколько потрёпанных журналов и умолк, дожидаясь ответа.
– Спасибо, – так неловко Маня не чувствовала себя никогда. Может, пригласить Петьку за стол? Как обычно поступают порядочные девушки? – Есть будешь? – буркнула она себе под нос.
– Нет, не хочу тебя объедать, спасибо. Ты же на меня не готовила, – отказался Рукавица вежливо, – Лучше пойду, – улыбнулся он обаятельно, развернулся и ушёл, ни разу не оглянувшись.
После его ухода аппетит у Маньки пропал, а душу обуяли волнение и сомнение.
Что делать? Одно дело – мотоцикл, он железный и своей воли не имеет, а деньгам тем более всё равно, в чьём кармане лежать, но человек? Как же человек и его желания? Украсть чьё-то сердце – это не мешок картошки из погреба вынести, это чёрная магия, из-за которой ведьмы потом в аду горят.
Но разве Маня колдовала? Нет.
Нашла, кого жалеть. Петьку? Он всё равно гуляет с кем попало, не всё ли ему равно? Так хоть при деле будет. И мама у Петьки хорошая: на прошлой неделе назвала Маньку Машенькой и сто рублей дала. И это при том, что воровка Манька к ней в курятник забралась и курицу спёрла. Чем Петька лучше курицы? Да ничем.
Но вроде бы как-то не по-человечески.
Манька предавалась бы своим сомнениям и дальше, но понемногу стали подтягиваться девчата. Ещё не закатилось за светлый горизонт красное солнышко, как высокие девичьи голоса затянули с Манькиного подворья залихватские, бойкие песни.
– А я вам, девки, так скажу, – поднялась из-за стола самая старшая, незамужняя девица Василина Спиридонова, – Женить на себе мужика – не грех, грех – в девках до тридцати засидеться. Это против природы, против своего предназначения. Да, никогда я в привороты не верила, но решилась. Решилась и не жалею. Через две недели с моим в ЗАГС поедем, – она неспешно перекрестилась, – Вот, крест на себя накладываю и не горю.
– Ой, удивила, – подхватила разговор раскрасневшаяся от принятого на грудь Вероника Панова, – Приворот. У меня и мать так замуж выходила, и бабушка. Ничего, живут. Мужик – он же сам не знает, чего хочет. Если их не привораживать, они сами ни в жизнь не поймут, кого хотят, – она болезненно охнула. Днём фельдшер дала ей таблетку, но желудок всё ещё болел.