Перед домом росла сосна, кроной прикрывающая крыльцо и часть веранды с бетонной площадкой, засыпанной похрустывающими под ногами шишками. На сосне висела самодельная кормушка, полная крошек. Птицы кружили подле кормушки и не решались подлететь. Раздумья о причинах такого поведения птиц отвлекли Виктора Олеговича от раздумий о своем месте в науке, и он заснул с мыслью «не посмеют».
Разбудил сын, приехавший из города позже отца.
– Не дождался меня, – упрекнул сын. – Юрий Тимофеевич тебя искал.
– Догадываюсь.
– Зачем лезешь на рожон… – не договорил сын, отец прервал, бросив приглашающий взгляд на кормушку:
– Не пойму, почему птицы не подлетают к крошкам? Все по науке.
– Может быть, тебя потому и сокращают? – не ответил на вопрос сын.
– Не меня, – поправил отец, – должность.
Сын вздохнул: – Не лезь на рожон.
– Я всю жизнь не лез на рожон. Думаю, что иногда зря.
– Твое дело. Но и на мне аукнется твоя принципиальность.
– И все же не пойму, почему птицы не залетают на кормушку.
– Ужинать на веранде будем? – спросил сын.
– В доме. Прохладно на веранде.
Ужинали молча, жена Виктора Олеговича Маргарита сидела напротив мужа, не ела, сославшись, что перекусила. Когда мужчины закончили ужинать, убрала со стола, подошла к мужу, он, задумавшись, стоял в проеме двери гостиной, открытой на веранду, лучи заходящего солнца освещали бетонную площадку, сосну, ворота, автомобиль сына. Маргарита, помолчав солидарно с мужем, сказала:
– Может все и к лучшему, Витя.
– Почему птицы не садятся на кормушку?
– Далась тебе эта кормушка. Купи новую.
– Я все сделал правильно.
– Ты не специалист по кормушкам.
– Что сложного? Может быть, все-таки дело в птицах?
Он повернулся к жене, привлек к себе, она прижалась щекой к его плечу, он сказал:
– Может быть, ты и права.
Виктор Олегович вышел на веранду, сел в кресло. Маргарита принесла плед, укрыла.
– Недолго сиди, на дворе холодно.
Она расправила складки пледа. «Вот и поживем для себя», – подумал Виктор Олегович, прочитав мысли жены.