– Значит, я видел именно его. – Я пожал плечами.
– Вы помните все, что видели в новостях два года назад?
– У меня гипермнезия, – ответил я, немного резче, чем планировал. Как правило, ситуации, в которых мне приходилось упоминать о своем недуге, возникали нечасто, и я избегал разговоров о нем и уж тем более не собирался обсуждать это с клиентами.
– Вот как! – Осокин прищурился. – Сочувствую. И как вы с этим живете?
– Вполне неплохо. Особенно когда не приходится отвечать на бестактные вопросы.
– Извините.
– Давайте перейдем к делу.
– Как я уже говорил, мне нужна помощь в поиске человека. Соболь Павел Алексеевич, старший научный сотрудник того самого Института биотехнологий.
– Когда он пропал?
– Больше пятнадцати лет назад. А если говорить точно – семнадцатого октября две тысячи двенадцатого года он отправился на работу и с тех пор так и не вернулся. С ноября тринадцатого года официально признан пропавшим без вести. В две тысячи двадцать первом его супруга обратилась в суд с просьбой о признании Соболя умершим для получения наследства и вступления в повторный брак. В прошлом году истек срок официального розыска, и полиция отправила дело в архив.
– И вы хотите, чтобы я нашел его? – Я задал вопрос, вложив в него как можно больше сарказма, но Осокин, кажется, не заметил этого.
– Да.
– Вы понимаете, что расследование может ни к чему не привести?
– Да, и я оплачу вашу работу независимо от результата.
– Но для чего вы разыскиваете его?
– Меня интересуют исследования Соболя. То, над чем он работал перед тем, как исчез. Сойдет любая информация о его возможном местонахождении. И даже ваши предположения о том, куда он пропал.
«Сойдет»? Я мысленно акцентировал это слово: мало кто из обращавшихся ко мне клиентов использовал его. Точнее, никто и никогда не описывал желаемый итог подобной пренебрежительной формулировкой. Заказчикам необходим конкретный ответ, и даже в самых безнадежных случаях они надеются, что мой ответ принесет им пользу. Неужели Осокин прождал больше одиннадцати часов ради дела столь незначительного, что для него и впрямь «сойдет» любой результат? И его обещание заплатить вчетверо больше… Что-то тут явно не сходится.
– Боюсь, я все же вынужден отказаться от вашего предложения, – сказал я, поразмыслив. Осокин заметно сник, в глазах на мгновение промелькнула досада, но он быстро взял себя в руки.