– Твоя правда… Хармон – хорошая фамилия, и негоже старой дуре заставлять других напоминать ей об этом.
Рейчел вынула из сумки сахарную соску и чистые пеленки, а также бутылочку с молоком, которое сцедила с утра. Выложила всё на стол.
– Вернусь, как только смогу.
– Тебе пришлось продать лошадь и корову, просто чтобы выжить, хотя виновник живет богаче короля, – с досадой уронила вдова Дженкинс. – Несладкое это местечко, наш мир. Стоит ли поражаться, что дети, являясь на свет, проливают горькие слезы. С самого начала все мы только и делаем, что плачем.
По той же знакомой дороге Рейчел вернулась к себе во двор и встала на пороге хлева. Обвела взглядом сеновал и стропила, вспомнив, как всегда, ту летучую мышь, которая так сильно напугала ее много лет назад. Услышала, как кудахчут куры на заднем дворе, и напомнила себе собрать яйца по возвращении. Глаза не сразу привыкли к царившей в хлеву темноте, и предметы лишь постепенно обрели форму и плотность: ржавый молочный бидон, мешок с порошком от вшей, каким посыпают цыплят, сопрелое колесо от повозки. Бросив наверх еще один долгий взгляд, Рейчел шагнула внутрь, сняла с козел седло с потником и подошла к среднему стойлу. Конь спал, сместив вес на выставленное под углом правое копыто. Рейчел похлопала его по крупу, давая знать о своем присутствии, а потом затолкала в седельную сумку мешок из-под капусты и привязала к седлу мотыгу.
– Надо бы прогуляться, Дэн, – сказала она коню.
Вместо того чтобы вновь пройти мимо дома вдовы Дженкинс, Рейчел предпочла спуститься по горному склону, следуя за ручьем Рудиселл, – туда, где тот впадал в речку Пиджин; тропа здесь сузилась из-за буйных побегов ирги, поникших под тяжестью пурпурных ягод, и золотарника, яркого, под стать солнечным лучам. Рейчел знала, что уже скоро и листья женьшеня в глубине леса наберут цвет. Это время года всегда казалось ей самым красивым из всех; оно превосходило и многоцветную осень, и даже весну, когда ветви кизила колышутся и сверкают, словно укрывая собою облачка из белых бабочек.
Дэн осторожно ступал по тропе, по обыкновению окружая молодую хозяйку нежной заботой. Этого коня семья купила за год до рождения Рейчел. Даже будучи пьян или зол, старый фермер никогда не обращался с Дэном скверно, не пинал и не ругал его, не забывал покормить или напоить. Продажа лошади оборвала очередную нить из тех, что связывали девушку с отцом.