– Замечательно. Теперь отдохните как следует перед завтрашним днём. После завтрака нам предстоит посетить домик-музей Андрея Соколова. Также мы посетим картинную галерею, где выставлены его первые работы. Все это произойдет… – я достал часы на цепочке. – Ровно через десять часов. А сейчас разрешите откланяться и пожелать Вам доброй ночи.
Азира неожиданно вздрогнула.
– Что с вами, друг мой? – спросил озадачено я.
– Рад, у меня сейчас по всему телу пробежал жар. Боюсь, что всё-таки я заболела воспалением лёгких.
Я прислушался к себе и тоже почувствовал постороннее тепло.
– Это не совсем хороший знак, но поверьте, это не проблемы со здоровьем.
– К чему вы клоните? – насторожилась молодая графиня.
– Это просто способ чувствовать себе подобных. Я также почувствовал этот жар. По моим подсчётам, в этом городе еще двое нетленных.
Тени в тумане.
I
Кто же это мог быть? В этом городе не могут быть интересы больших сил. Одиночки? Скорее всего. Но, надо признать, достаточно сильные одиночки.
В агатовой ступке я измельчал белые гранулы. На мне был надет кожаный передник. На столе рядом с комнатным цветком расположились колбы. Одна из них, с синей жидкостью, бурлила на грелке.
В дверь постучали. Я насторожился.
– Кто там? – спросил я, откладывая ступку.
– Рад, это всего лишь ваша ученица, – прозвучал голос Азиры. – Я хотела бы с вами обсудить некоторые вопросы, – последнее слово она явно выделила не дружеским тоном.
– Да, конечно, – я открыл дверь.
– Рад, вы считаете это платье равноценной заменой предыдущему? – девушка держала в руке платье простого покроя. Оно бы сделало честь купчихе, но никак не графине.
– Разве нет, – беспечно бросил я.
– Нет, – прошипела Азира. – Совсем нет! То было творением искусства! А это… Это… Я не нахожу подходящих слов!
– Оно простой и честной работы умелого ремесленника. К тому же, оно более практичнее и прочнее.
– Оно грубое! Я в нем как крестьянка!
– В нем вы без лишнего. В нем видны ваши истинные достоинства.
– А.. я..– она не нашлась, что мне ответить, явно огорошенная моими словами, не понимая, в какую сторону их трактовать.
Когда ее щеки вспыхнули красным, я понял, что, кажется, меня снова подвела моя прямолинейность и простодушие. Повисло неловкое молчание. У нас одновременно пересохло в горле.
Наконец ее взор скользнул по колбам и ступке.