– Хвала господу, – небрежно отмахнулась Ханна. – Мне не нравится ваша бледность. – Глаза женщины превратились в узкие щелочки: – Вы беременны?
– Ни в коем случае, – лицо потрясенной Луизы побагровело. – Я не делила постель с бароном, – запротестовала она.
Было видно, как напряглась ее тонкая фигурка.
– В действительности это не мое дело, – Ханна поджала губы, – но извиняться не считаю нужным. Я хотела предложить успокоительный отвар.
– Благодарю за заботу, но в этом нет надобности.
– Вас что-то тревожит. Вы побледнели. Идемте, я напою вас монастырским вином.
– Не откажусь. Да, вино будет в самый раз.
– Марта, приготовь госпоже травяной отвар и постель. Я сама приведу ее позже.
Понимая, что возражать грозной Ханне бесполезно, Марта не без сомнения заставила себя ослушаться строгого приказа хозяина не упускать из виду свою госпожу и бросилась выполнять приказ кормилицы.
Луиза, оказавшись в комнате Ханны, осторожно присела на уютный диванчик.
– Здесь очень мило, – вежливо произнесла она.
– Я скоро вернусь.
Оставшись одна, Луиза сделала несколько шагов по комнате и удивилась шкафу с детскими игрушками. «Ни за что бы не догадалась, что Ханна, довольно суровая, если не сказать, деспотичная женщина, окажется такой сентиментальной», – подумала она, выразительно пожав плечами.
Ханна поспешила на кухню и столкнулась с Зельмой, вернувшейся с лугов с корзинкой собранных трав.
– Ты пока не приходи ко мне.
– Мне одной перебирать травы? – проворчала служанка. – Их сушить надо.
– Позже. Мне нужно поговорить с баронессой.
– Что тебе на этот раз взбрело в голову? – взвилась Зельма. – Хочешь хозяина разозлить?
– Не нужно спорить. Я чувствую неладное.
Зельма смотрела на подругу с едва скрываемым неодобрением, в то же время сгорая от любопытства:
– Я не назвала бы ее несчастной, да и глупой никак нельзя назвать. Скорее упряма и опрометчива.
– В обморок упала.
– Все приступы, жалобы, обмороки – притворство, чтобы заставить нас сделать по-своему.
– Я безошибочно прочла в ее глазах мольбу о помощи. Надо расспросить и, если потребуется, поддержать, силы ей еще понадобятся. Вот-вот хозяин вернется.
– Странно, теперь кормилица сочувствует баронессе. У меня слов нет.
Обезоруженная столь легкой победой над несговорчивой старушкой, Ханна пообещала позже все рассказать и с подносом в руках выплыла из кухни. Она вернулась в свою комнату и захлопнула дверь.