– Найдётся. – Если моя просьба и
показалась Кантэлю странной, он виду не подал.
Я не был уверен, что могу кому-то
доверить столь важное дело – всё же на кону моя судьба, – но от
одной мысли, что придётся самому сидеть в библиотеке и штудировать
книги, дабы найти хоть крупицу необходимых сведений, у меня
портилось настроение.
– Я на тебя полагаюсь. – Кантэль
учтиво поклонился. – Материал для исследований возьми у Венди,
скажи, что по моему приказу. И пусть сам ко мне зайдёт.
Кантэль поклонился, и я вышел в
коридор.
Мама ждала меня в своих покоях,
обставленных с изяществом и изысканной простотой. Когда я
постучался и вошёл, она приветливо улыбнулась.
– Доброго вам утра, – поцеловал ей
руку, и только тогда заметил, что она не одна.
Патриция величественно склонила
голову, едва присев в реверансе, будто снизойдя до меня с самих
небес. Это так она приветствует старшего брата и наследного
принца?
– Матушка, как вам спалось? – решил
не обращать внимания на выходки сестры.
– Прекрасно! – Императрица расправила
бледно-жёлтые юбки с голубыми вставками. – Присядь рядом, мой
дорогой. В последнее время нам редко выпадает возможность
поговорить по душам. – На её пальцах поблёскивали кольца тонкой
ювелирной работы. Да и во всей её фигуре ощущалась хрупкость, будто
она вот-вот сломается. Но я знал, что маму сломать непросто. Она
словно изящный клинок, выкованный из самого прочного металла.
И немудрено. При дворе виконта
Спарца, её отца и моего дедушки, «выжить» было не легко, среди
четырёх сестер и трёх братьев. Каждый стремился занять место
повыше. И к императорскому двору на бал ко дню рождения молодого
наследного принца Сендариана, моего батюшки, была привезена вовсе
не она, пятнадцатилетняя красавица Эмергения Спарца, а три её
старших сестры. Правда, это обстоятельство не помешало ей предстать
перед очами наследника в образе прекрасной незнакомки, скрывающей
не только лицо, но и имя.
Как развивались дальнейшие события, я
не знал. На все вопросы мама только загадочно улыбалась. Но ей
удалось на том балу до такой степени вскружить голову юному принцу,
что и по истечении пяти лет он грезил единственно о ней,
отказываясь заключать весьма выгодные браки по настоянию своего
отца, моего дедушки. Даже поднял что-то вроде мятежа дворцового
масштаба, и за это был отправлен на две недели в Садовую башню для
размышлений.