– С ней всё понятно, а вот как она
оказалась в твоём шкафу?
– Я же говорю, случайно, – торопливо
заверил Венди и отступил к соседним кустам, чтобы в случае чего –
ретироваться. – Пати сама ко мне пришла и потребовала рассказать
всё, что мне известно.
– И ты сразу всё выложил!
– Ни полслова, клянусь! Она была
настойчива и требовала, но я не сдался!
– Если всё так невинно, зачем же она
спряталась в шкаф? – шагнул я к этому двуличному типу.
– Мы были наедине, время позднее.
Мало ли что ты мог подумать.
– А что мне мешает подумать сейчас? –
Ещё шаг.
– Пойми, я поймал её в коридоре и
когда понял, что это Пати, хотел сбежать, но она вцепилась в меня
насмерть! И попыталась всё выведать. Спрашивала о Кадемонии,
Эсмирато и даже о Лилу-Анне! А когда твоя сестра спрашивает, не
ответить сложно, но я молчал!
Какой подвиг.
– Молчал! Не проронил ни слова! И при
первой же возможности – сбежал. Но Пати настойчивая – знаешь же,
какая она настойчивая? – она пришла поздним вечером, я не ждал.
Никого не ждал! А она пришла. А потом и ты нарисовался…
Нарисовался?!
– Пати сразу в шкаф. А ты – едва
порог переступил и тут же выложил о планах Эсмирато насчёт
женитьбы.
– Что же ты не предупредил, что мы не
одни?
– Я подмигивал.
– Это ты подмигивал? Я думал, у тебя
нервный тик. Дальше что?
– Дальше… ты ушёл, Пати вылезла из
шкафа и наказала ни при каких обстоятельствах не рассказывать тебе,
что она там была и всё слышала.
– Но обстоятельства изменились, не
так ли? Жизнь или смерть – выбор невелик, – усмехнулся я. – Не
переживай, если бы я хотел тебя утопить…
– Ты хотел!
– Ну да.
Мы выбрались из кустов на лужайку, и
только тогда я сообразил, куда нас занесло. Здесь ваял свои
незабываемые шедевры мастер скульптур Невлепий. Удивительно, как
иным подходит имя. Завидев нас, он подбежал мелкой рысью и радостно
сообщил:
– А я вас жду! – И оглядев наш общий
с Венди изгвазданный после драки вид, добавил: – Вижу, к созданию
образа вы подошли с фантазией.
– К какому ещё образу? – не понял
Венди, позволив мастеру взять себя за уцелевший рукав и потащить за
собой. Меня тоже не миновала эта участь.
– Победителей игрищ! Сделаем первые
наброски…
– Наброски? – растерянно взглянул на
меня друг. – Лучше бы ты меня утопил!
– Ещё не поздно.
Промурыжил нас этот мастер совка и
глины до самого вечера. Сначала наброски, затем эскизы, потом
слепки. В конце, когда я уже изнемог изображать статую
«величественного победителя» – на чём настаивал Невлепий, –
выяснилось, что он давно мог обойтись без нас. Но он, видите ли,
любит поболтать во время работы. Я чуть с постамента не свалился,
куда нас – каждого на свой – загнал «мастер».