За следующим же поворотом я выбросил
камердинера из головы и надбавил шагу. При определенных
обстоятельствах папа становился пострашнее лунника в боевой
трансформации. А это зрелище ещё то! Он не любил опозданий,
настаивая на том, что члены императорской семьи должны быть точнее
часов, а иногда и быстрее ветра. В конце концов, я уже летел по
коридорам, не обращая внимания на удивленные взгляды придворных, и
чуть было не пролетел мимо дверей в Тронный зал – белых, с
фамильным гербом нашей семьи: голубой лилией на обеих створках.
Перед дверями тоже толпились гости и все сплошь нарядные.
Поклоны, реверансы.
Я сдержанно кивал.
Смешки…
– Ваше высочество! – подошел ко мне
канцлер Араберто. Высокий черноглазый мужчина лет сорока. На висках
белела седина, что не умоляло достоинства его длинных чёрных волос.
– Что с вами случилось? – Он всегда разговаривал со мной, чётко
осознавая, кто я такой – ребёнок, готовый совершать тысячи
глупостей, если его вовремя не остановить.
Я махнул рукой. Не буду же всем
рассказывать про инцидент в саду? А как он вообще узнал, что со
мной что-то случилось? И тут меня осенило… Мои волосы! Я ведь даже
в зеркало не взглянул перед уходом.
Двери распахнулись, являя взору
огромный зал, заполненный гостями. Жёлто-голубая ковровая дорожка
делила комнату надвое, подступая к подножию трона. Взгляды
присутствующих устремились на меня.
– Его высочество принц Кармаэль
Шо-Вириен ви Миргард, герцог Ринейский, – объявил церемониймейстер
зычным голосом и громко стукнул посохом об пол.
Я шагал по ковру, этому сочетанию
голубого и ядовито-жёлтого, словно по раскалённым углям, не
представляя, насколько плох мой вид после купания в фонтане. Передо
мной катилась волна поклонов и реверансов. И зачем сунулся в этот
проклятый сад? Во взглядах подданных чудилась насмешка. Лучше бы
спать на часок завалился, чем вышел погулять.
Добравшись до возвышения, на котором
стояли позолоченные кресла с мягкими подушечками и трон, изобразил
совершенно дурацкий поклон, соответствующий ритуалу церемонии,
исподлобья взглянув на императрицу. При виде меня на лицо матушки
набежала грозовая туча, я это резко отметил и остолбенел. Мама в
гневе пострашнее отца и лунника вместе взятых и намного опасней. Ну
да, не во всём блеске явился на церемонию: волосы дыбом и корона на
дне фонтана, так что? Внутренне содрогнулся, боясь представить,
какой воспитательный приём на мне применят. Пофантазировать на эту
тему не пришлось. Мама милостиво улыбнулась и, встав с места, нежно
пригладила мои волосы. Что это? Вот так всегда, она постоянно
делает то, чего я совсем не ожидаю. С горячей благодарностью
поцеловал ей руку и усадил на место – рядом с императором. По
другую руку от неё сидела Патриция. Улучив момент, сестрица
приложила ладонь к губам, словно чтобы скрыть зевок, и прошептала
одними губами: придурок. Никогда-то она не скрывала своих
мыслей!