– Жаль. Таверны бы не устояли, –
уныло прокомментировал Венди, взирая на уплывающее из наших рук
богатство.
Я уже начал мечтать об обеде как о
спасении из этого замкнутого, злокозненного пространства – тронного
зала, – находясь в полуобморочном состоянии: со вчерашнего дня во
рту ни крошки! Как вдруг что-то изменилось. Я это почувствовал чуть
ли не физически. Отец сказал, что это у нас в крови. Чувствовать
тёмных. На бессознательном почти уровне.
Их процессия потянулась от дверей.
Впереди всех вышагивал высокий и тонкий, словно жердь, кэшнаирец с
жёлтыми, как у змеи, глазами и вселенской тоской во взоре. На нём
висело чёрное с золотыми узорами одеяние, подпоясанное широким
поясом. На голове какой-то трудно определяемый убор, напоминающий
насмерть сцепившихся чёрно-золотых змей.
– Зурус Эль’Саапрана, сераскир*, –
шепнул отец. – Лично приехал тебя поздравить. (*Сераскир – военный
министр)
– Какая честь.
Я смотрел на отца, не понимая, кто из
нас сошел с ума. Министр! Тёмной империи! Во дворце! А папа
спокойно сидит и даже как будто посмеивается. Ну-ну, посмотрим, что
мне этот сераскир презентует. Я расслабился. Не я же император.
Если отец считает, что всё хорошо, мне-то чего волноваться?
Министра сопровождали с десяток
воинов в чёрных формах с золотой вышивкой, волосы их были
замысловато заплетены в косы, согласно варварскому обычаю Кэшнаира.
У них все мужчины устраивали на головах бог весть что, в то время
как женщины ходили исключительно с распущенными волосами. Вот и
пойми их.
Придворные и гости появлению тёмных
удивились не меньше моего: по залу прокатилась волна недоуменных
вздохов, возгласов, случилась даже пара обмороков наиболее
чувствительных дам и… как мне потом рассказали… грохнулся без
чувств министр просвещения. Кое-кто из мужчин был готов схватиться
за оружие (и я в том числе), но никто не рискнул при императоре
обнажать сталь и оскорблять императорских гостей, тем более что те
заявились без каких-либо средств самообороны. По крайней мере
внешне. Что у них там под покровами одежд один Лагас ведает!
Притронувшись поочередно ко лбу,
губам и сердцу, Зурус Эль’Саапрана соорудил причудливый, витиеватый
поклон и сверкнул жёлтыми каменьями глаз. Мне сделалось не по себе.
Вот сейчас из-под своего балахона вытащит кинжал и мне прямо в
сердце. Ему, конечно, отомстят, и ещё долгие годы будут мстить всем
тёмным, устраивая жестокие, кровопролитные рейды на их города. Меня
же похоронят с почестями как героя… или невинно убиенного
младенца?! Демоны! От этого всего ничуть не легче.