– Позволь тебе не поверить, малыш. Он тебе привычен, он тебя устраивает, вот так будет точнее.
Она едва не выскочила из-за стола (разговор происходил в гостиной его особняка), но вовремя вспомнила наставления покойного отца – “чем сильнее тебе захочется дать волю своим чувствам, тем больше ты должна прилагать усилий, чтобы держать себя в руках” – и поэтому постаралась выглядеть спокойной. Просто отставила в сторону блюдо с какими-то деликатесами (откровенно говоря, она терпеть не могла морские деликатесы), взяла в руку бокал с белым вином, сделала пару глотков.
– И что? – вскинула на своего покровителя спокойные глаза. – Это всё только слова, они ничего не значат… почти ничего.
– И ты твердо решила со мной расстаться? – слишком пронзительный у него взгляд. И глаза желто-зеленые, почти как у камышового кота (разве что зрачки не вертикальные). – Ты должна понимать, какие последствия это может повлечь .
Ее снова обдало жаром. И одновременно – холодом.
– Я хоть сейчас верну машину. И шубу. И вообще все шмотки и цацки и…
Он снисходительно вздохнул, будто был вынужден выслушивать бессмысленный лепет двухгодовалого ребенка.
– Не нужно ничего возвращать. Это, в конце концов, подарки, возвращая мои подарки, ты тем самым меня унизишь. Обесценишь.
Тоже отпил из своего бокала с шардоне.
– И, кстати, твоих счетов я тоже не трону. Пользуйся, пока есть возможность, – коротко (и холодно) усмехнулся. Она прекрасно поняла эту усмешку. “Пока есть возможность, ибо, расставшись со мной, ты возможности тратить деньги в свое удовольствие, не считаясь с расходами, увы, лишишься”.
– Денис – айтишник, он неплохо зарабатывает.
Горицкий снисходительно кивнул.
– Охотно верю. Но, чтобы по-настоящему хорошо зарабатывать, ему придется податься в хакеры, а это, милая моя, уже чревато. Это противозаконно.
Настенька упрямо сжала губы. Чего он добивается, в конце концов? Такими приемами он не отговорит ее от решения остаться с Дэном (и только Дэном).
– Знаешь, – он вытянул руку над столом, тихонько коснулся ее ладони, несильно сжал, – Как бы ты смотрела на то, чтобы переехать в Европу? Германию, к примеру. Или Словению. Да куда угодно, хоть в Данию…
– На правах твоей содержанки? – спросила она невинным тоном.
Невозмутимое лицо Станислава Георгиевича начала заливать краска – определенно, и у его терпения был предел.