– Ну, ну, милая моя!
Её обняли в ответ, и мир стал спокойным и светлым, словно озеро в летний полдень.
– Куда ты пропала так надолго? – серебристые глаза мамы смотрели с укоризной. – Мы так скучали, Ойкью! Мы так волновались! Мы думали, вдруг…
– Ой, ну что со мной могло случиться? – Ойкью пренебрежительно фыркнула. – Смотри, кого я привела!
Мама выглянула из-за её плеча и уставилась на замершего в нерешительности Варна. Тот нервно пригладил рукой взъерошенные волосы и шмыгнул носом:
– Добрый день. Или, если вы спите днём, по-вашему это вечер?
– Доброе чем-бы-оно-ни-было, – оторопело проговорила мама и повернулась к Ойкью в ожидании объяснений.
– Это Варн, – просто сказала та, решив проявить такт и не заострять внимания на том, что мальчишка – ворон и носит рубашку из крапивы. – Я его спасла из лодки Деда, но это недорого будет стоить, если он заблудится в лесу.
– Вот как, – кивнула мама и обратилась к Варну: – Здравствуй, дорогой. Моё имя – Люсциния. Очень приятно познакомиться с тобой. Но заходите же скорее, солнце давно уже высоко!
– Да, мне тоже приятно. – Варн поспешно поднялся по ступеням, и было видно, что приятнее всего ему наконец оказаться в тепле.
До наступления ночи было ещё далеко, и в доме все, кроме мамы, спали. Ойкью решила, что это к лучшему: неизвестно, как переживут встречу с Варном домочадцы. Бабушка ещё, чего доброго, решит, что она, Ойкью, опять кому-то подсунула седмичник. Ойкью сняла дождевик и повесила на гвоздь.
Варн прошёл в их дом совершенно по-хозяйски, уселся на пол прямо перед очагом и протянул к огню руки – да что там! – почти сунул их в огонь. Вот тут Ойкью действительно поняла, что значит его «ничего не интересно».
– Мог бы хоть поблагодарить уже, – фыркнула она.
Ойкью вдруг вспомнила, что так и не дождалась даже простого «спасибо» за своевременное вмешательство.
– Я не просил мне помогать, – ровно отозвался Варн.
– Не просил! – воскликнула Ойкью. – Он не просил! От него пахло страхом, он весь дрожал и смотрел на Деда большими глазами! Не просил! Да весь твой вид молил о помощи, глупый мальчишка!
– Вид, может, и молил, а за собой я такого не помню, – невозмутимо отвечал Варн. – Слушай, почему у тебя кожа на руках серая?
Ручки у Ойкью и правда были серого цвета, как лесная земля: пальцы казались почти чёрными, а у локтей серый становился совсем светлым, плавно перетекая в белый.