– Это чтобы мыть лишний раз не приходилось, – с достоинством отвечала Ойкью.
– А лицо почему прячешь? – не унимался Варн. – Сначала воротник дождевика, теперь шарф…
Ойкью потрогала рукой шарфик, закрывавший нижнюю часть её лица. Шарфик был тонкий, расшитый мелким орнаментом, и очень нравился ей. В отличие от вопроса.
– Зачем тебе рубашка из крапивы? – огрызнулась Ойкью.
– Понял, – мальчик кивнул и начал вновь: – А почему…
– Одну девочку в одной сказке после третьего вопроса съели, – отрезала Ойкью.
Варн странно на неё посмотрел и вдруг испуганно огляделся. Он внезапно растерял всю беспечную дерзость и стал очень серьёзным.
– Ойкью, ты ведёшь себя невежливо! – строго сказала мама, со сливовым вареньем вернувшаяся из погреба.
– Да ну, он же не верит, что мы в самом деле станем его есть, – фыркнула та.
– Про лесной народ в деревнях говорят всякие вещи, – очень тихо протянул Варн.
– Но ты ведь наш как минимум наполовину, правда, милый? – мягко проговорила мама Ойкью. – Ты должен знать, что всё это ерунда. Лично я ни разу в жизни не съела человека, зато очень люблю варенье из сливы. А ты что о нём думаешь?
Как выяснилось чуть позже, Варн думал о варенье из сливы только хорошее. Ойкью, в общем-то, тоже, но мальчишка бросал такие любопытные взгляды на её шарфик, что она решила выпить чаю потом.
Мама скоро ушла, оставив их в комнате вдвоём, и Ойкью сидела и смотрела на слишком яркое, ослепительно-голубое дневное небо, такое светлое, что его вполне можно было принять за ненастоящее.
– Там мягкий ветер, – проговорил Варн, сонно щурясь.
– Ты чувствуешь это даже здесь? – удивлённо спросила Ойкью.
Мальчик кивнул. Они немного помолчали.
– Ойкью, скажи… – Варн вдруг замялся, посмотрел в сторону, потом вновь взглянул на неё прямо. – Я решил, если ты думала про реку, как и я, может, ты тоже это знаешь…
– Что знаю? – она подалась вперёд.
Ей вдруг показалось, он собирается сказать что-то необычайно важное. Но Варн молчал и никак не мог собраться с духом.
– Тебе казалось когда-нибудь, как будто ты скучаешь о чём-то? – наконец выпалил он. – О чём-то, чего даже никогда не видела. Это как сон, который даже никогда не снился, он ощущается – и то едва-едва. Как будто бы когда-то давно где-то далеко было место…
– Тише! – оборвала его Ойкью. – Нельзя так прямо говорить об этом!