Тоня увлеченно что-то печатала на телефоне, противно стукая ногтями по экрану.
– Ну что, поедем?
– Да, но прежде задокументируем нашу поездку, – сказала Тоня, не взглянув на меня. И продолжила печатать.
– Ты о чем?
– Я предоставлю гарантии в письменном виде.
– Какие такие гарантии?
– Документ, ты же этого хотел? Получишь, – ответила она и, бросив телефон мне на колени, резко дернула ручник и принялась выезжать из западни, устроенной забором и киоском.
– Да зачем?! Тонь, я же пошутил!
– А я – нет.
Тоня на ходу пристегнулась, и, мастерски лавируя между мусорками и ржавыми палатками, сваленными в маленькую аллею из старья, выехала на дорогу и направилась в город. Спорить бесполезно.
Мы ехали в тишине: Тоня не моргая смотрела на дорогу, словно веки ее прилепили скотчем ко лбу, и о чем-то думала. Я решил не нарушать идиллию: боязнь надоесть ей еще до выезда заклеила мне рот.
Тоня вдруг вдавила педаль в пол, и машина прибавила в скорости. Я взглянул на спидометр – стрелка дергалась между восьмьюдесятью и девяноста. Нестись по узким улочкам запрещено, но Тоня об этом не думала. Она не боялась ни полицейских, которые дремали в своих машинах и не очень-то хотели просыпаться, ни прохожих, которые будто бы попрятались по углам и не выходили на свет. Весь город, казалось, вымер.
Мы остановились так же неожиданно, как и стартовали. Тонина машина дрифтово развернулась, противно проскрипев и просвистев на всю округу шумом шин, оставила черные полосы на сером асфальте и легко припарковалась на противоположной стороне улицы, нарушив все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения. Я больно ударился локтем – хорошо, что только им.
– Приехали. Жди здесь, – неожиданно спокойно сказала Тоня, когда пыль вокруг машины осела на дорогу.
А я ответил не сразу.
– Ты смерти моей хочешь? Зачем так резко поворачивать?
Тоня хлопнула своей дверью, обошла машину и открыла мою.
– Дай мой телефон.
Протянул. Руки подрагивали.
Тоня пробежалась холодным и оценивающим взглядом по моему побледневшему от испуга лицу.
«Да что с ней такое?» – подумал я. А вдруг она и мысли могла читать?
– Урок первый. В моей машине всегда пристегивайся. Не хочу потом менять стекло и оттирать кровь и рвоту, – бесцветно произнесла Тоня. – Никуда не уходи. Сейчас вернусь.
Я даже не знал, что сказать. Сидел дурачьем и смотрел, как моя попутчица растворялась в мазках жары. Когда она скрылась за дверью магазина, я наконец-то смог выдохнуть. Но выдох получился настолько рваный и испуганный, что заставил лишь снова вздрогнуть.