Старейшина устало посмотрел на серрина перед ним.
– Трудно наслаждаться жизнью, когда над нами нависла угроза немыслимых масштабов, – в голосе Ван Хорна проскользнул укор. – Не кажется ли тебе странным, что слова мастера Мунга начали сбываться сразу после его смерти?
– Позволь тебе напомнить, что мы звездочеты, Хорн. То, что Ларэллу и Мунгу удалось предсказать появление кометы, говорит лишь о том, что они хороши в своем деле, но это еще не значит, что за ней что-то последует. Ни я, ни другие мастера не видим в ней ничего особенного, или ты думаешь, что мы настолько бездарны?
Глаза Мидха недобро сверкнули, предостерегая от продолжения этой темы, но Хорн упорно стоял на своем.
– Синг, – Ван Хорн решил обратится к старейшине по имени, как к старому другу, которого знал всю жизнь, – ты прекрасно знаешь, что не все серрины обладают способностью толковать небесные знамения, а те, кто обладают, делают это не одинаково хорошо. Ларэлл и Мунг были одними из наиболее одаренных толкователей, и их предсказания подтверждают слова того бессмертного.
Мидх снисходительно посмотрел на Ван Хорна как на надоедливого ребенка, который весь день не дает ему покоя, и сказал:
– Сомневаюсь, что в нашем мире остались бессмертные, если они вообще когда-либо существовали, – махнул он рукой. – То, что Ларэлл кого-то встретил, назвав его “бессмертный”, еще ничего не значит. Почему он ничего никому не сказал, а только сделал какую-то сомнительную запись?
– Мы не знаем наверняка, говорил он кому-то или нет. Он мог сказать, но ему не поверили. До сих пор всех, кто заговаривает о бессмертии, считают чудаками, не так ли?
Ван Хорн посмотрел на Мидха большими серыми глазами, в которых читался тот же вопрос. Он знал, что уже давно никто не воспринимал легенды о бессмертных всерьёз. Никто, кроме мастера Мунга и Ларелла.
– Всё это сказания давно минувших лет, Хорн. Как может взрослый серрин вроде тебя верить в них?
Мидх окинул мастера снисходительным взглядом, но Ван Хорн продолжал настаивать. Обычно мастер предпочитал не ввязываться в споры, если дело не представляло исключительной важности, но сейчас был именно такой случай. В такие моменты, когда требовалось проявить настойчивость, Ван Хорн терпеливо, но твердо отстаивал свою позицию, невзирая на насмешки оппонента. Он стоял на прямых чуть расставленных ногах, с прямой спиной и взглядом, полным непоколебимой решимости. Он был похож на скалу, которую невозможно сдвинуть с ее места никакими усилиями людей и богов.