– А если эти, – юноша поднял голову и неопределённо кивнул, намекая на персов, – по дороге от нас к себе продали что-нибудь кому-то, тогда как? Подумают-то на Форкиса.
– Столько раз они забирали и увозили оружие, и ни разу ещё не было ничего подобного. Неужели кто-то из них всё-таки посмел? Не думаю. В одиночку этого не сделать. Десятник всегда лично пересчитывает весь груз. Он ведь тоже подотчётен кому-то, более старшему по положению, – словно призывая в свидетели своей правоты, пожав широкими плечами, Комата окинул взглядом товарищей.
Было заметно, что волнение юноши передалось всем остальным, и они наконец поняли, чем может быть опасен для них этот срочный вызов их хозяина, случись всё так, как подумалось Данталу. Тот порывисто сорвал с опущенной головы пропотевшую ленту, красиво стягивавшую его волосы, и тут же влажные иссиня-черные локоны, скользнув вниз, закрыли его лицо.
– Нужно работать, – вставая, произнёс сириец. Коснувшись рукой плеча юноши, он понимающе добавил: – Что ж, будем ждать. Думаю, всё обойдётся.
– Как долго добираться до Мемфиса? – также поднимаясь, спросил его Дантал.
– Это смотря как туда следовать. Если по воде, то дольше чем по берегу. Дней через десять вернётся. Это точно, – Гром, пошаркивая ногами словно старик, направился к входу.
* * *
Форкис появился через восемь дней вечером. Вместе с ним с опозданием на шесть дней от обычно установленного срока прибыл персидский отряд во главе с прежним десятником. Загрузили всё, что следовало, но, вопреки ожиданию мастеровых, персы не тронулись в путь, а расположились на отдых, по-хозяйски устроившись в их жилище.
Лишь теперь, когда Форкис остался со своими людьми в мастерской, он присел и, внимательно оглядев сперва помещение, затем их, тихо произнёс:
– До рассвета все мы уходим с десятником. Нужно собрать и погрузить инструменты. Забираем всё, что здесь есть. Ничего не оставляем. Не уверен в том, что когда-нибудь мы вернёмся сюда.
Он замолчал. Сказанное поразило всех. Никто не решался нарушить воцарившуюся тишину, столь необычную для этого заведения. Отпив большой глоток воды, Форкис продолжил:
– Присядьте. Чего стоять-то. Теперь многое переменится для всех нас. Я даже не знаю, к лучшему оно будет или нет. Не буду томить вас. Через несколько дней вверх по реке, к самым дальним границам уходят корабли с войсками. Нам велено идти с ними. Что там случилось, мне неведомо. Одно понятно: в этом походе персам нужны будут мастеровые, такие как мы.