– Мамочка, подожди меня, я с тобой!– кричала вслед Марфа.
Мать не обернулась на её крик, она как будто и не слышала её вовсе. Марфа шла за ними, не отводя глаз, по пыльной дороге и вскоре она вышла за пределы деревни, идя в сторону леса.
– Мамочка, я не успеваю!– кричала Марфа, удивляясь, что две фигуры не ускоряя шага, стали быстрее удаляться вперед и как бы быстро девочка не шла, она их все равно не могла догнать.
А дорога уже заводила их в лес, где росли вековые сосны и ели и издавали страшные звуки совы по ночам. Марфа не выпускала из виду свою мать, она все шла за ними, пока две фигуры не повернули в сторону поляны, откуда так вкусно пахло земляникой и полевыми пряными травами и нагретой землей. Они сошли с дороги, и пошли прямо на поляну и при свете яркого солнца их фигуры стали как будто сиять и растворяться в этом свете. Марфа испугалась, что сейчас потеряет из виду свою мать и незнакомку с ней, и ускорила шаг, а потом и вовсе побежала навстречу исчезающим силуэтам.
– Мама, мама! – кричала отчаянно Марфа, но фигуры таяли при свете дня и вскоре совсем исчезли, а девочка бегала еще по поляне до самой ночи, пока без сил не упала в траву и не уснула.
Разбудил её уже рано утром пастух Проша, прямо перед рассветом. Сначала Проша испугался, что девочка мертва, уж больна она была худа и бледна, а потом, узнав в ней Марфу Чернову, попробовал разбудить и проводил её до дома, где уже ждала тетка Авдотья.
Та уже знала о смерти её матери и новорожденного ребенка, готовила их в последний путь, а про Марфу надеялась, что та сбежала и пропадет пропадом, чтобы не досталась ей на воспитание, чтобы не тратить на неё и её приданное. Но когда её привел старый пастух Проша, да при свидетелях, она отчаянно вздохнула и приняла сиротинку в свой дом.
После этого Марфа болела три дня, горела огнем, бредила. Ей все виделась улыбающаяся мама на той самой поляне, пока снова не исчез её силуэт в лучах полуденного солнца. Когда Марфа очнулась, первым делом спросила у тетки, много ли мама набрала ягоды на той поляне. Та сильно удивилась, подумала, что все, девка умом тронулась. Даже сходила к бабке Егошихе, которая жила в их деревне, чтобы та почитала что-нибудь над девчонкой, может, пройдет. Марфа не понимала, почему ей не верят, ведь она сама видела, как мама встала с постели и пошла на поляну, уж точно в это время за ягодой только можно было сходить. Егошиха читала над девочкой молитвы, шептала какие-то заговоры, приговоры, а через три дня плюнула у порога дома Авдотьи и сказала: