– Чего стоишь? Иди за девками смотри, совсем обленились. Харчей приготовь нам с внуком. В город поедем.
Евдоксия не поверила своим ушам:
– В город? Батюшка, да зачем тебе туда понадобилось?
Николай вдруг громко стукнул по столу кулаком, что аж ложка на пол упала. Евдоксия упустила глаза и, подобрав ложу с пола, ушла к печи, где Фотиния месила тесто на лапшу.
– Распустил баб. Устроили бабье царство… – пробурчал Николай и, громко отхлебнув остатки чая в кружке, недовольный встал из-за стола.
Никита поспешно встал вслед за дедом и пошел за ним как цыпленок за курицей. Анфиса, заметив это, захихикала ему в след, а тот, обернувшись, зло шикнул на неё и вышел за дедом из избы.
– Ой, какой важный!– крикнула ему вслед Анфиса – Цыпленок мокрый!
– Фиса! – шикнула ей Евдоксия.
– Вот еще…– и развернувшись, тоже вышла из избы в сени, где громко гремя, что-то искала.
Евдоксия вышла на шум в сени, посмотреть, что делает её внучка. Та явно, что-то искала, и, не обращая внимания на взгляд бабки, открыла старый сундук и стала там рыться.
– Ты чего, бесстыдница, делаешь? – с недоумением спросила её Евдоксия.
– Материны сапожки ищу, – не отрываясь от поисков, ответила Фиса, – в сундуке, в её вещах я не нашла, а они были! А может старый их продать решил?
– Фиса! Побойся бога! Что ты такое говоришь! – со страхом в голосе произнесла Евдоксия, схватившись одной рукой за косяк двери.
Анфиса распрямилась и посмотрела ей прямо в глаза:
– Он уже серьги её увез, два платка и два сарафана с кофтой. Все продает и Никитке своему любимому обновки покупает. А вы чего, совсем ничего не знаете?
Евдоксии стало вдруг плохо, она схватилась за сердце. Анфиса подскочила к ней и помогла сесть на лавку у пустых кадушек.
– Ну чего ты, баб? Чего ты?– лепетала Фиса, махая бабке у лица какой-то тряпкой.
Евдоксия отвела ладонью её руку от своего лица:
– Что за жизнь проклятущая? За что эти мучения?
– За молчание это вам,– ответила ей Анфиса и встала с лавки.
Евдоксия посмотрела на внучку, а та продолжила:
– А не станет старого, так Никита хозяином тут станет, и будете уже ему, как рабыня прислуживать.
С этими слова Анфиса вернулась к сундуку и продолжила рыться в старых вещах, а Евдоксия, молча, смотрела на её спину и думала, права ли её внучка или же это блажь молодых?
В это время Фотиния начинала раскатывать тесто для лапши и каждый раз, когда рядом оказывалась Марфа, она фыркала и смотрела на неё исподлобья, давая понять, чтобы та ушла. Марфа не выдержала и вышла во двор, решив, что больше пользы сейчас будет от неё на огороде, где нужно прополоть грядки.