Раздвоенность в мыслях становилась все сильнее. Ольга Зондельфельд, опытная красавица, сделавшая, похоже, удовольствия религией и философией своей жизни, изъяснялась цинично и откровенно, и Аркадий верил ее наблюдениям. Образ тихого и болезненного московского Распутина вполне соответствовал оценке Ольги Карловны. Но… как же тогда та сцена в «Яре»? И Лариса, бедная Лариса!
***
Из дневника Аркадия Максимова:
«Алексей Владимирович недоволен мной. Да и то, чем быть довольным. За столько времени я не продвинулся ни на шаг!
Я ничего не понимаю… Как же это можно умудряться обделывать свои пакостные делишки таким образом, что половина вроде бы добросовестных свидетелей не видит ровным счетом ничего, а половина лжет и выгораживает дорогого «старца»? Да-да, я уверен – лжет и выгораживает. Но те, кто отзывается о нем с осуждением, путаются в показаниях и при более тщательной проверке оказываются недостойными доверия.
Хотя… разве заслуживает доверия купчина, которого я застал в обнимку с любовницей, и он плакал пьяными слезами, умиляясь «святости старца»? Бил себя в грудь и кричал, как мы перед «ним» низки.
«Умнее надо быть, друг мой, – сказал мне Алексей Владимирович. – И ведете вы это дело как-то… как сказать – чистенько слишком. Ведь вы же действуете по моему личному поручению и кроме меня ни перед кем отчитываться не обязаны».
Как-то очень неприятно было услышать это «чистенько»…»
Тут перо зависло в воздухе, потом полетело в чернильницу, разбрызгивая черные капли по столу. Чего же проще! Нужно все проверить самому. Давно пора. Уж его-то, Аркадия, никто не обманет. Прикинуться сторонником Распутина, войти в его кружок, а там… Он только надеялся, что у него хватит внутренних сил для игры.
Свежим весенним утром Денис Агеев отправился на вокзал и вернулся в свою квартиру уже не один. С ним была девушка, улыбающаяся во весь свой пухлый ярко-розовый ротик, как живое олицетворение погожего апрельского денька.
– Что ты так веселишься, Матреша? – не вытерпев, поинтересовался Агеев, угощая гостью с дороги наливкой.
– Я счастлива, Дениска, – девушка сцепила пальцы на затылке и прогнулась назад гибким телом, откидываясь на спинку стула. – Свобода! Ты не представляешь, что это значит!
– Отчего же не представляю?
– Оттого, что ты всегда был свободен. Ведь когда не испытываешь недостатка в чем-то, конечно же, этому и не знаешь цены.