Фрост почувствовал, как из глубин его души поднимается ярость. Такая знакомая, почти родная. В подобном настроении нужно ходить в Глубь и побеждать на арене, а не сидеть в допросной напротив слишком наглой послушницы Смерти, которая изо всех сил пытается скрыть, что она в ужасе.
Она боится, что Фрост не станет слушать свою интуицию и посадит ее в камеру. Там, где рисующую будет ждать такая любимая ею Смерть.
Осознание этого факта заставило Фроста мгновенно успокоиться. Он больше не чувствовал себя неуверенно или странно. Эта Мэри элементарно напугана. До дрожи. Просто хорошо умеет это скрывать.
– Я не боюсь Тварей, – расслабив плечи, сказал Фрост. – Раньше, когда только обнаружил их присутствие в этом мире – может быть. Но сейчас нет. Не боюсь. Слишком много их убил, если ты понимаешь, о чем я. И да, я хочу тебя отпустить. Если ты ответишь на один вопрос.
– Какой? – настороженно глядя на него своими серыми глазами, спросила Мэри.
– Что ты делала в Термитнике? – не сводя с нее внимательного взора, поинтересовался Фрост.
Она поджала губы. Выглядело это довольно мило, если не знать, кто она.
– Я узнала про убийство. Хотела посмотреть.
– На толпу зевак?
– На тело.
– Зачем?
Мэри покачала головой, и Фрост понял, что ответа он не дождется.
Странный получился допрос. Но Фрост уже твердо решил, что отпустит эту несчастную восвояси. Пока это в его власти, за решетку будут отправляться лишь виновные.
Он опустил взгляд, пытаясь подобрать слова. А потом понял, что кое в чем еще не прояснил ситуацию.
– Ты утверждаешь, что искать нужно среди тех, кто пьет кровь, – тихо произнес он. – Может, ты знаешь места, где собираются подобные существа?
– С чего вы это взяли? – так же тихо спросила Мэри.
– Я задал вопрос.
Она глубоко вздохнула. А потом поднялась на ноги, обошла стол и встала напротив Фроста. Он все же посмотрел на нее снизу вверх по-настоящему…
– Я могу помочь. Я хочу помочь. В последнее время моим братьям и сестрам стало совсем тяжело. И… я хотела, чтобы меня заметили. Поэтому и испачкала руки красной краской.
В ее взгляде бушевала решимость. И страх.
– Чем ты можешь мне помочь? – чувствуя, как в допросной сгущается атмосфера безнадежной неотвратимости, спросил он.
– Я… я могу… нарисовать будущее, – в ее полуслепых глазах поселился откровенный ужас. Кажется, она сама не верила в то, что предлагает это ему. – И… дать зацепку.