– И вот на это вы тратите свою свободу? – Я обвожу рукой разграбленные сундуки, разбросанные по полу ценности. – На пиратство и грабеж?
Мадре де диос, зачем я это сказала? Мне ведь все равно, кому достанутся эти вещи. Он кладет серебро и делает шаг к кровати. Я вздрагиваю, когда он наклоняется к моему лицу.
– Вор вора, как волк волка, видит издалека. Или дон Франсиско добыл это серебро? Соткал эти шелка? – Он крепко сжимает мое плечо. – А что насчет тебя? Как он завладел тобой? Купил на аукционе? Выиграл в кости?
Он так близок к истине, что я не могу поднять глаз. Лицо дона Франсиско встает передо мной, искаженное похотью, каким я впервые увидела его, когда он поднялся на борт «Какафуэго», чтобы забрать свою добычу. Корабль и все, что на нем, включая меня. Два года назад. Выиграл в карты.
– Я выбрал такую жизнь, – повышает голос Диего. – Я боролся за нее. И я ничем не хуже настоящих грабителей, людей вроде твоего господина, хотя никто не называет их ворами.
Хлопает дверь, и англичане входят обратно.
– Эй, Диего, – хихикает Пайк, глядя, как я стою на коленях, склонив голову, а Диего держит меня за плечо. – Даже ты не можешь ослушаться генерала. – Он грозит пальцем. – Никаких девок!
Диего оглядывается. Он сгружает им на руки оставшиеся тюки и коробки и рявкает:
– Обыскать другие пассажирские каюты! А затем трюм!
Англичане уходят, сгибаясь под бременем награбленного.
Когда он поворачивается, его глаза закрыты.
– Прости меня, – говорит он, садясь на кровать. – Я не хотел тебя оскорбить. Я ничего не знаю о твоей… – он с трудом подыскивает слово, – ситуации.
Тем не менее я по-прежнему не могу встретиться с ним взглядом.
– Ты в безопасности, пока твой хозяин у нас?
Поправляя рубаху, сползшую с плеча, когда он схватился за него, вскидываю голову.
– Я в состоянии сама о себе позаботиться.
– Не сомневаюсь в этом.
Выходя из каюты, он вдруг оборачивается.
– А хочешь с нами?
И снова я немею от удивления.
Его взгляд пылает. Ярость словно выжигает его изнутри.
– Я знаю англичан, – говорю я наконец. – Это они захватили меня. В первый раз.
А я-то думала, он меня не слушал. Однако теперь он возвращает мои же слова.
– Один дьявол другого не лучше, – говорит он, – но, по крайней мере, именно этот дьявол больше не терпит рабства. Когда мы вернемся, я получу свою долю добычи, как и любой другой человек на корабле.