Мне даже в голову тогда не приходило, что, вообще-то, это довольно опасно. Особенно когда с горки, на полной скорости. Однажды нас даже милиционер остановил.
– Ну что вы себе позволяете, ведь взрослые же люди… – Но разве это могло нас остановить? Мне даже нравилось, что в этой рискованной ситуации я полностью завишу от любимого, и с радостью и восторгом доверяла ему свою жизнь.
Вот мы со своим неизменным средством передвижения пересекаем на пароме Строгинский залив по дороге в Серебряный бор. Чудесный теплый день на верхушке лета. Прогретый, пахнущий рекой воздух, солнечные блики в воде. Алексей сидит напротив. Я откровенно им любуюсь: отливающие на солнце бронзой, слегка вьющиеся темно-каштановые волосы, красивое загорелое точеное лицо. У ребят, сидящих рядом, на коленях магнитофон, из которого звучат звуки чудесной музыки – «A Comme Amour» Клайдермана, идеально подходящей к ситуации. И в этот момент меня пронзает вспышка невероятного, почти неземного счастья, отпечатавшаяся в сознании на всю оставшуюся жизнь.
На нашей горячо любимой красной «Каме» мы объехали почти все парки Москвы и ближайших окрестностей. Велосипед был складной, и его легко можно было пронести с собой в метро. Доехав до станции, ближайшей к выбранному для велопрогулки парку, мы, поднявшись наверх, собирали наше средство передвижения и дальше добирались уже ставшим привычным способом. Иногда мы даже по центру Москвы так катались.
Как-то в одном из тихих сквериков арбатских переулков Алексей о чем-то разговорился с очень интеллигентного вида, колоритной старушкой, явно благородных кровей. Он просто обожал таких «арбатских старух», видимо, они напоминали ему бабку – слова «бабушка» он не признавал – со стороны матери, имевшую дворянское происхождение. Сам Алексей в детстве тоже жил в одном из этих переулков, они с матерью занимали комнату в коммуналке в доме, который раньше полностью принадлежал семье его бабки.
Что именно Алексей обсуждал с этой случайно встреченной пожилой женщиной, уже не вспомнить. Он любил заговаривать с незнакомыми людьми, и темы для беседы всегда легко находились. Я тихо стояла рядом и буквально светилась от счастья, очевидно всем своим видом излучая абсолютную преданность и восторженную влюбленность. В какой-то момент, отвлекшись от разговора, старушка внимательно на меня посмотрела, а потом вдруг очень громко и темпераментно заговорила, обращаясь к Алексею: